Интеллектуальное чтение. Умные книги для умных людей: обзор

10 образцов фикшна для тех, кто любит художественную литературу и в особенности беллетристику. Впрочем, насколько они особенны – решать вам самим.

1. Дзюнъитиро Танидзаки - “Мелкий снег”

Дзюнъитиро Танидзаки (1886-1965) – классик японской литературы, продолжатель ее многовековых традиций, один из самых значительных писателей Японии первой половины XX в. Роман “Мелкий снег” – главное и лучшее произведение Танидзаки. Написанный в жанре семейной хроники, он рассказывает о Японии 1930-х годов, о радостях и печалях четырех сестер Макиока, принадлежащих к старинному и богатому купеческому роду. Писатель создает яркую и реалистичную картину жизни Японии в годы, предшествующие Второй мировой войне. В романе гармонически сочетаются точный и беспристрастный анализ действительности и глубокий лиризм.

2. Клаус Мерц - “Якоб спит”
В своей небольшой книге, принесшей автору широкую известность, современный швейцарский писатель Клаус Мерц сумел на нескольких печатных листах уместить целую семейную сагу о жизни трех поколений швейцарских крестьян. О драматической жизни своих героев Мерц рассказывает чрезвычайно деликатно и осторожно, с удивительной искренностью и достоинством, находя, по выражению немецких критиков, уникальный “баланс между печалью, верой и любовью”. Необычно сконцентрированная и поэтичная форма повествования была с восторгом отмечена в прессе.

Роман Мерца выдержал несколько изданий и был удостоен премии Германа Гессе.

3. Айрис Мердок - “Школа добродетели”
Эдварда Бэлтрама переполняет чувство вины. Его маленький розыгрыш обернулся огромной бедой: он подсыпал в еду своему другу галлюциногенный наркотик, и юноша выпал из окна и разбился насмерть.

В поисках спасения от душевных мук Эдвард обращается к медиуму и во время сеанса слышит голос, который велит ему воссоединиться с его родным отцом, знаменитым художником, ведущим затворническую жизнь…

4. Мюриэл Спарк - “Девушки со скромными средствами”

Мюриэл Спарк – одна из известнейших современных английских писательниц, лауреат многих престижных литературных премий, о ее творчестве с восторгом отзывались Ивлин Во и Грэм Грин. Многие ее романы экранизированы.

Роман “Девушки со скромными средствами” – настоящий трагифарс. В нем соединились ирония и философская глубина. Действие романа происходит в пансионе для девушек из хороших семей. У них ограничены средства к существованию, но не ограничены амбиции…

5. Вениамин Каверин - “Перед зеркалом”
Русский писатель Вениамин Александрович Каверин, автор романов и повестей (“Конец хазы”, “Девять десятых судьбы”, “Скандалист, или Вечера на Васильевском острове” и др.), рассказов и сказок, стал известен всей стране благодаря приключенческому роману “Два капитана”, чрезвычайно популярному до сих пор и многократно экранизированному. Роман “Перед зеркалом” написан Кавериным в возрасте семидесяти лет и нередко признается его лучшей книгой.

…Все началось на гимназическом балу: среди конфетти, серпантина и грома музыки познакомились и весь вечер протанцевали вместе серьезный Костя Карновский и очаровательная Лиза Тураева. В следующие двадцать лет судьба редко дарила им встречи – но все это время Лиза писала Карновскому, своему не то другу, не то возлюбленному. Это были чудесные письма, и веселые, и нежные, и философские, из Перми, из Петербурга-Петрограда, Ялты, Константинополя и Парижа, куда девушка отважно отправилась учиться живописи… Будут ли Карновский и Лиза наконец вместе, добьется ли признания художница Тураева, вернется ли на родину – да и что вообще станет с героями, юность которых прошла в дореволюционной России, теперь, “на перекрестке времен”?..

6. Юрий Алкин - “Физическая невозможность смерти в сознании живущего”

Молодой журналист становится участником странного эксперимента, где людей учат притворяться бессмертными. Но почему бессмертные так несчастны? И почему даже обещание вечной жизни не спасает от фальши и притворства?

Юрий Алкин - мастер психологической интриги, придавший новое измерение классическому детективу и фантастике. Именно такой литературы ждет поколение, воспитанное Интернетом и уже успевшее перерасти рамки сетевой прозы.

7. Эфраим Севела - “Почему нет рая на земле”

“Эфраим Севела обладает свежим, подлинным талантом и поразительным даром высекать искры юмора из самых страшных и трагических событий, которые ему удалось пережить”, – отмечал Ирвин Шоу.

О чем бы ни писал Севела, – о маленьком городе его детства или об огромной Америке его зрелых лет, – его творчество всегда пропитано сладостью русского березового сока, настоянного на стыдливой горечи еврейской слезы.

8. Йоэл Хаахтела - “Собиратель бабочек”
Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания – как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.

Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем. По крупицам он начинает собирать то, что осталось от Ружички, идет по его следам, и оказывается, что, став обладателем чужого дома и чужих вещей, он на самом деле получает ключ к своему прошлому.

Йоэл Хаахтела (р. 1972) – финский писатель и психиатр. Автор семи романов, за один из них – «В семь часов на перекрестке» был удостоен литературной премии фонда «Олви» (2002).

9. Мануэль Пуиг - “Поцелуй женщины-паука”

“Поцелуй женщины-паука” – самый известный роман латиноамериканского писателя Мануэля Пуига (1932-1990). Сам автор создал на его основе пьесу. А в 1985 “Поцелуй…” экранизировал Эктор Бабенко (номинация на “Оскар”). В 1992 на Бродвее поставлен одноименный мюзикл. Это книга была просто создана для экранизации. В романе двое заключенных сидят в камере и показывают, точнее, рассказывают друг другу захватывающие фильмы, многие из которых вымышлены Пуигом, а другие основаны на его реальных синефильских впечатлениях. “Поцелуй женщины…” стал одним из первых в целой волне художественных текстов о кино.

Для Пуига очень важным в романе был вопрос о природе гомосексуальности. Он сопровождает текст комментариями из работ Фрейда и других психоаналитиков. Вообще, роман складывается из целой мозаики планов – пересказ фильмов, эмоциональные трагедии, рассуждения о причинах гомосексуальности, почти театральные диалоги. В итоге создается такое многомерное полотно, что просто заслушаешься, засмотришься, зачитаешься. Но кино заканчивается, и Молина выходит на свободу…

10. Казаков Юрий Павлович - “Во сне ты горько плакал”

Юрий Павлович Казаков (1927-1982) – один из крупнейших представителей советской новеллистики. Его рассказы, появившиеся в середине пятидесятых, имели ошеломительный успех – в Казакове увидели преемника И.Бунина. Автор новелл «Манька», «Трали-вали», «Во сне ты горько плакал», «Арктур – гончий пес» жил всегда сам по себе, не оглядываясь ни на авторитеты, ни на хулителей. Не приспосабливался. Не суетился. Именно поэтому его проза осталась не только памятником времени, но и живым понятным разговором и через двадцать, и через тридцать лет. Писатель на все времена.

Дайджест мнений - всего из двух источников:

(Сначала - отсюда: http://club443.ru/arc/index.php?showtopic=39751)

«Мысль такая: можно представить, что существует литература ответов (Л.Толстой, В.Шукшин) и литература вопросов (Ф.Достоевский, В.Набоков). Если при чтении возникает состояние сосредоточенности, концентрации, т.е. когда писатель обращается к мысли, не стремясь при этом давать рецепты жить, то эту прозу и следует называть интеллектуальной». (Канопус)

«Не хочу цепляться к словам, но на мой взгляд, в определениях типа "интеллектуальный" или "культовый" нуждаются исключительно выпендрежники, которые читают не для удовольствия, а для того, чтобы говорить потом нужные слова в той или иной тусовке. Людям же непубличным достаточно подразделения литературы на плохую и хорошую, интересную и неинтересную. Поэтому и давать определение "интеллектуальной" прозы - дело бессмысленное». (Polecat)

«Есть, вероятно, такой понятийный оттенок: интеллектуальная литература - это уже, может быть, совсем не литература, а что-то иное (как "разочарованный лорнет" - уже не лорнет, а именно - взаимодействие).
…
Интеллектуальная литература не может по уровню не соответствовать тому, что делается в современной культуре вообще». (Канопус)

«Для меня интеллектуальная проза - это проза, вызывающая на размышления. Причем характер этих размышлений не запрограммирован автором, а определяется личностью самого читающего.
Поэтому публицистика или спекуляция "модными темами" неинтеллектуальны.
Поэтому Стругацкие - гениальные беллетристы и хорошие философы, но интеллектуалы не во всем. "За миллиард лет...", например, и "Пикник на обочине" - хороши философски, но не интеллектуальны, если откатываться от такого определения. А "Трудно быть богом" - как раз.
Еще интеллектуальны, скажем, Фаулз и Татьяна Толстая. И Достоевский. А Лев Толстой - просто философ и аналитик». (tg@)

«Для меня интеллектуальная проза – та, что пишет о самой себе больше, чем о чем-либо еще. Читать ее неприятно, ощущение такое, будто пытаешься разговаривать с индивидом, оглушенным чувством собственной важности. Набоков – да, почти целиком соответствует этому определению. Возможно, поэтому и мнения о нем чаще всего полярны: от поклонения до отвращения». (AN.)

«Интеллектуальная - это от слова "интеллект", что ли?
Тогда это проза, которая заставляет думать умного человека
ИМХО ее не стоит путать с текстоложеством вроде романов У.Эко». (Новотно)

«Для каждой целевой группы - своя "интеллектуальная проза". У кого-то - Коэльо у других - Мураками или Пелевин или Паланик. У некоторых вообще Мамлеев. Но никто не назовет интеллектуальными, скажем, книги про Фандорина - они лишь увлекательны и бытоописательны». (tg@)

«…я интуитивно могу отнести к интеллектуальной прозе то или иное произведение, но я не могу пока сформулировать более менее четкие критерии. Понятно, что проза сама по себе интеллектом обладать не может. То есть в нее должно быть вложено что-то, определяющее ее как интеллектуальную. Для начала я задал себе вопрос. Вот Набокова никто не может упрекнуть в неинтеллектуальности. Более интеллектуального сноба трудно себе вообразить. Но вот Приглашение на казнь - бесспорно интеллектуальная вещь, ибо иносказательная, трактуемая, мировоззренческая... А вот Лолита, Камера Обскура или Король, Дама, Валет - интеллектуальная проза? Анна Каренина - интеллектуальная проза? Признаки, господа, признаки интеллектуальной прозы!» (Хельги Нордкап)

«Интеллектуальная проза (на мой взгляд) - это проза, требующая от читателя наличия интеллекта, особых знаний и желания эти знания использовать при чтении. Вот Стругацкие именно интеллектуальное и писали. Бредбери, Кортасар, кто там еще...» (Мнемозина)

«Так. Уже хорошо. Литература, требующая напряжения интеллектуальной мышцы. Требующая додумывания? Неоднозначная, дающая повод для собственного мышления, дающая толчок к новым моделям, к изменению мировоззрения? Стругацкие - несомненно. Лем - да. Бредбери и многие другие фантасты. А Толстой - интеллектуальная литература?
Я к тому, что хочу сузить пространство определения. Чтобы интеллектуальную не понимать как синоним "хорошая". Вот по мне Достоевский - интеллектуальная литература (хоть я его и не люблю), а Толстой - нет. Хоть у Толстого литература великая. Но Толстой констатирует, глаза открывает, а Достоевский ставит вопросы, ставит в неудобное положение... заставляет переосмысливать в корне.
То есть интеллектуальная литература (ИЛ) это не просто демонстрация интеллекта, образованности и эрудиции. Это текст как стимул для его дальнейшего развития читателем...» (Хельги Нордкап)

«Да! именно так, это чтиво, толкающее к размышлениям и аналитическим выводам. В общем, чтобы мозги работали.
Лев Толстой? Да, он в своем роде морализатор, пастырь. Но(!) я тут перечитывая в очередной раз Войну и Мир и Анну Каренину, обратила внимание, что тело романа - в основном - состоит из дум героев, размышлений, описаний их внутренних миров. Толстой копается в головах своих героев. Достоевский предлагает читателям копаться в своих головах» (Мнемозина)

«То есть ИЛ это литература, которая побуждает интеллект читателя к собственному творчеству, к анализу и последующему синтезу. Литература, открывающая новые пути мышления. Открывающая новый взгляд на мир. Так? То есть, это не просто хорошая литература, а литература, дающая импульс к творчеству читателя. Литература, не о которой хочется спорить, а литература, дающая повод к развитию дискуссии в ее контексте.

Я к тому, что не всякая хорошая литература - интеллектуальная. И это не оскорбительно для прочей хорошей литературы». (Хельги Нордкап)

«Для меня ИЛ - это то, что заставляет усиленно думать. В этом смысле детективы Агаты Кристи - тоже интеллектуальная литература, и Конан Дойль с его Холмсом и Ватсоном - тоже. Но не всё у них, а только то, где не становится очевидным сразу преступник.
Устинмаридонцев не читала, поэтому ничего сказать о них не могу:)
А! Ещё Петрушевская - ИЛ» (Мэла)

«Я к тому, что термин интеллектуальная уж больно положительный. А я думаю, что это жанр или поджанр и эта литература тоже может быть плохой или хорошей. То есть, надо вычленять литературу, заставляющую читателя творить далее (или в процессе) самому и выбирать из нее хорошую». (Хельги Нордкап)

«ИЛ - это Умберто Эко и Пелевин. ИЛ - это обязательно интертекстуальность. Это - ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ уровень. И приращение знаний.
Агата Кристи - это остросюжетная развлекательная литература (детектива)». (Лора)

«Интертекстуальность это псевдопостмодернизм? Ссылки, ссылки и ссылки...То есть соревнование в эрудиции? Нет, Лора, это не интеллектуальность. Так же, как и грибы пелевинские...» (Хельги Нордкап)

«Что касается интеллектуальной литературы, в моём понимании это текст, в котором центр тяжести перенесен с сюжета на автокомментарии, текст, обнажающий приёмы собственного создания, в котором одни части гипертрофированно выпуклы, другие - затемнены и невнятны, отрывочный, недосказанный и иносказательный, многозначный и требующий истолкования.

В прозе для меня это прежде всего Эко, Пруст, Голдинг, Фаулз, в какой-то мере Пелевин.

Как иллюстрация из кинематографа - "Махоланд драйв" Линча и "Мементо" Нолана». (Аманда Глумская)

«Давайте так условимся. ИЛ - это, когда автор много умничает, и читать его практически невозможно, так как много непонятных слов и отсылок:)

Типо - об чем это ваще Что ещё за кроссворды? Кто все эти люди?» (Лора)

«Простите, но мне кажется, что этот новый термин появился только от желания повыпендриваться.

Если слово «интеллектуальный» означает: духовный, умственный, разумный, с высоко развитым интеллектом, мыслящий – то скажите, какая ещё бывает литература в принципе?! Всё, что антонимы - не "неинтеллектуальная", а просто плохая.

За словом «интеллектуальный» каждому слышится нечто положительное, с претензией на исключительность и избранность, моральные поглаживания обеспечены как создателю, так и потребителю. Я, мол, пишу интеллектуальную прозу, а кто не восхищается – дурак по определению. А я читаю только интеллектуальную литературу, потому что сам я очень интеллектуальный и развитый, как говорится, с бэкграундом. Выпуская серию «Интеллектуальный бестселлер» издательство не прогадает – снобы купят однозначно, для того и термин придуман. Назвал кодовое слово – и печатай себе любых хороших авторов, авось, и правда прочтет кто-то…» (Лена)

«Тогда уж и модернизм с постмодернизмом появились исключительно, чтобы повыпендриваться с претензией на избранность и вся мировая литература закончилась вместе с Анной Карениной под колесом паровоза

А "Интеллектуальный бестселлер" имеет к интеллектуальной прозе примерно такое же отношение, какое газетный кроссворд к "Хазарскому словарю" Павича». (Хельги Нордкап)

«Интеллектуальная литература, в моем понимании, это термин, возникший и применимый только к литературе двадцатого века. Поэтому, Достоевский и Толстой не писали "интеллектуальных бестселлеров".
Интеллектуальная литература - это жанровое определение, расширяющее более базовые понятия - детектив, остросюжетная проза, магический реализм и тому подобное. Суть этого расширения состоит в усилении литературной интертекстуальной игры. Это легко видеть: нет ни одного произведения в жанре чистого реализма, которое назвали бы интеллектуальной прозой. Зато большинство текстов, называемых "интеллектуальной прозой", - это тексты с иррациональным миром. Иначе говоря, интеллектуальной называют ту прозу, которая заставляет читателя иначе взглянуть на привычные вещи за счет проявления (усиления) иррациональных и интертекстуальных связей. Один и тот же текст можно изложить как бы обычным способом (просто рассказать историю, которую читатель проглотит в качестве таблетки от безделья), а можно изложить так, чтобы сюжет отошел на второй план, уступив место литературным играм: всяким шарадам, викторинам, играм в ассоциации и буриме. Читателя начинает занимать не столько чтение, сколько размышление над литературным бэкраундом текста: что хотел сказать автор, зачем написал так, а не иначе, на что намекнул, к чему отослал... То есть в интеллектуальной литературе главное - смещение фокуса в процессе чтения с сюжета на авторскую игру.

Естественно, интеллектуальная литература не имеет прямого отношения к энциклопедическим знаниям и эрудиции. Но нет и чистого жанра "интеллектуальной прозы", как нет и авторов, пишущих исключительно в жанре интеллектуальной прозы. Скажем, с моей точки зрения "Роковые яйца" - обычная фантастика, "Мастер и Маргарита" - интеллектуальная проза, а "Собачье сердце" - где-то на границе. То же самое и у Стругацких: "Трудно быть богом" - фантастика, "Град обреченный" - интеллектуальная проза, а "Пикник на обочине" - где-то на границе, все же ближе к фантастике.

И последнее. К сожалению, ошибкой было бы считать, что "интеллектуальная проза" - это выгодный коммерческий ярлык. Все абсолютно наоборот: издательства предпочитают не печатать интеллектуальную прозу - она плохо раскупается. Так уж сложилось: массовый читатель любит чистые жанры: если это детектив - то должен быть именно детектив, чтобы думать нужно было один вопрос: "кто убийца?" - и все. Кстати, стоит напомнить, что самый великий и интеллектуальный роман Агаты Кристи "Убийство Роджера Экройда" стал причиной суровой критики именно за наличие литературных приемов, не присущих детективу, а представляющих собой литературную игру, эксперимент автора над текстом и читателем». (БК)

Ранее об этом же.

Введение ……………………………………………………. 3

Глава 1. Возникновение интеллектуальной прозы в ХХ в. и ее основные черты …………………………………………………….. 5

Глава 2. Особенности повествования на конкретных литературных примерах ……………………………………………… 9

Заключение ………………………………………………... 16

Литература ………………………………………………… 18

Введение

Темой данного исследования являются основные черты, формы и методы повествования в интеллектуальной прозе ХХ века. Актуальность темы обусловлена тем, что при анализе текстов авторов интеллектуальной прозы возникают трудности связанные с осмыслением авторского стиля повествования и его воздействия на формирование смыслового поля произведения.

Цель ю данной работы является изучение особенностей формирования повествовательного поля авторов интеллектуальной прозы ХХ столетия.

Задачи , поставленные для достижения данной цели, сводятся к следующему:

1) охарактеризовать особенности интеллектуальной прозы ХХ в. в целом;

2) проследить особенности выбора форм и методов повествования на конкретных литературных примерах.

Нами рассмотрены особенности повествования на примерах сочинений У. Фолкнера, Х. Л. Борхеса, Л. Даррелла, Дж. Фаулза.

Мы опирались на исследования Г. Аникина, Аникин Г. Современный английский роман. Свердловск, 1971. С.А. Ватченко и Е. В. Максютенко, Ватченко С. А., Максютенко Е. В. Феномен постмодернизма и поэтика «Мага» Джона Фаулза // От барокко до постмодернизма. Днепропетровск, 1997. С. 127 - 132. В. Д. Днепрова. Днепров В. Д. Черты романа ХХ века. М.,1965. Особенно значение имела работа Ю. И. Левина «Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса». Левин Ю. И. Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса // Текст в тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981.

Глава 1. Возникновение интеллектуальной прозы в ХХ в. и ее основные черты

Западная интеллектуальная (философская) проза XX века отмечена проникновением отстраненного интеллекта в сферу рефлективно-бессознательного, в архаические структуры мифопоэтических текстов. Господство философии жизни и ее психоаналитическая интерпретация оказали существенное влияние на художественную прозу западных писателей. Здесь происходило как бы намеренное отчуждение от исторического понимания бытия, когда временная протяженность утрачивает свою логическую последовательность и утрачивается вместе с этим и пространственная привязанность к миру этого бытия. И это, похоже, формировало некий тип духовно-интеллектуального номадизма в западной культуре XX века.

Рассмотрим некоторые особенности интеллектуального романа - сам термин "интеллектуальный роман" был впервые предложен Томасом Манном. В 1924 г., в год выхода в свет романа "Волшебная гора", писатель заметил в статье "Об учении Шпенглера", что "исторический и мировой перелом" 1914-1923 гг. с необычайной силой обострил в сознании современников потребность постижения эпохи, и это определенным образом преломилось в художественном творчестве. "Процесс этот, - писал Т. Манн, - стирает границы между наукой и искусством, вливает живую, пульсирующую кровь в отвлеченную мысль, одухотворяет пластический образ и создает тот тип книги, который... может быть назван "интеллектуальным романом". К "интеллектуальным романам" Т. Манн относил и работы Фр. Ницше. Именно "интеллектуальный роман" стал жанром, впервые реализовавшим одну из характерных новых особенностей реализма XX в. - обостренную потребность в интерпретации жизни, ее осмыслении, истолковании, превышавшую потребность в "рассказывании", воплощении жизни в художественных образах. В мировой литературе он представлен не только немцами - Т. Манном, Г. Гессе, А. Деблином, но и австрийцами Р. Музилем и Г. Брохом, русским М. Булгаковым, чехом К. Чапеком, американцами У. Фолкнером и Т. Вулфом, и многими другими. Но у истоков его стоял Т. Манн.

Никогда прежде и никогда потом (после второй мировой войны характерной тенденцией прозы стало обращение - с новыми возможностями и средствами - к отражению конкретности) литература не стремилась с такой настойчивостью найти для суда над современностью лежащие вне ее масштабы. Характерным явлением времени стала модификация исторического романа: прошлое становилось удобным плацдармом для прояснения социальных и политических пружин современности (Фейхтвангер). Настоящее пронизывалось светом другой действительности, не похожей и все же в чем-то похожей на первую.

Многослойность, многосоставность, присутствие в едином художественном целом далеко отстоящих друг от друга пластов действительности стало одним из самых распространенных принципов в построении романов XX в. Романисты членят действительность, вычленяя жизнь биологическую, инстинктивную и жизнь духа (немецкий "интеллектуальный роман"). Они делят ее на жизнь в долине и на Волшебной горе (Т. Манн), на море житейское и строгую уединенность республики Касталии (Г. Гессе). Вычленяют жизнь биологическую, инстинктивную и жизнь духа (немецкий «интеллектуальный роман»). Создают провинцию Йокнапатофу (Фолкнер), которая и становится второй вселенной, представительствующей за современность.

К такой интеллектуальной прозе, насыщенной историческими аллюзиями, принадлежал роман "Александрийский квартет" Лоуренса Даррелла - одна из самых ярких книг ХХ века, глубоко повлиявшая на таких писателей, как Хулио Кортасар или Джон Фаулз, романы которого можно отнести именно к этой разновидности романного жанра.

Первая половина XX в. выдвинула особое понимание и функциональное употребление мифа. Миф перестал быть, как это обычно для литературы прошлого, условным одеянием современности. Как и многое другое, под пером писателей XX в. миф обрел исторические черты, был воспринят в своей самостоятельности и отдельности -- как порождение далекой давности, освещающей повторяющиеся закономерности в общей жизни человечества. Обращение к мифу широко раздвигало временные границы произведения. Но помимо этого миф, заполнявший собой все пространство произведения («Иосиф и его братья» Т. Манна) или являвшийся в отдельных напоминаниях, а порою только в названии («Иов» австрийца И. Рота), давал возможность для бесконечной художественной игры, бесчисленных аналогий и параллелей, неожиданных «встреч», соответствий, бросающих свет на современность и ее объясняющих.

Глава 2. Особенности повествования на конкретных литературных примерах

Рассмотрим особенности, формы и методы повествования на конкретных литературных примерах: сочинениях У. Фолкнера, Х. Л. Борхеса, Даррелла, Фаулза.

Важнейшей приметой интеллектуального романа стало развертывающееся в разных временных и пространственных направлениях повествование.

Так, высшее достижение Даррелла, Александрийский квартет, тетралогия, задуманная как «исследование любви в современном мире»; по замыслу автора, ее следует рассматривать как цельное произведение. Ее композиция основана на пространственно-временной теории относительности А.Эйнштейна.

Как предупреждает в предисловии ко второй книге сам Даррелл, «современная литература не предлагает нам какого-либо Единства, так что я обратился к науке и попытаюсь завершить мой четырехпалубный роман, основав его форму на принципе относительности. Три пространные оси и одна временная - вот кухарский рецепт континуума. Четыре романа следуют этой схеме. Итак, первые три части должны быть развернуты пространственно (отсюда и выражение - "единоутробная сестра" вместо "продолжения") и не связаны формой сериала. Они соединены друг с другом внахлест, переплетены в чисто пространственном отношении. Время остановлено. Только четвертая часть, знаменующая собой время, и станет истинным продолжением. Субъектно-объектные отношения столь важны в теории относительности, что я попытался провести роман как через субъективный, так и через объективный модусы. Третья часть, "Маунтолив",- это откровенно натуралистический роман, в котором рассказчик "Жюстин" и "Бальтазара" становится объектом, т. е. персонажем. Это непохоже на метод Пруста или Джойса - они, на мой взгляд, иллюстрируют бергсонову "длительность", а не "пространство-время"».

Архитектоника романа У. Фолкнера «Авессалом, Авессалом» представляет собой беспрерывную циркуляцию смыслов, принадлежащих разным рефлексиям. В романе множество сознаний героев развертывают историю Сатпена (главного героя), в самой этой истории выделяя неминуемое его следование к трагедии несовместимости яркого, самобытного человека (самого героя) - и целей его жизни, ограниченной меркантильными стремлениями и идеалами и попранием жизни близких ему людей. Знание общиной, родом истории Сатпена, разные точки зрения углубляют и расширяют представление читателей об этой человеческой судьбе. Впечатления реципиента корректируются, от одной точки зрения автор переходит к другой. Рассказчики истории героя несут в себе коллективное самосознание общины, знание рода о своем сородичей.

У. Фолкнер представляет нам множественность центров, ту многоцентричность, о которой задумывается постмодернизм. В этом развертывании множества точек зрения на жизнь Сатпена возникает новый смысл - о виновности всех перед всеми - и тех, кто отказался от своего рода, детей, и тех, кто обездолил несчастных индейцев, и виновность Севера перед Югом Америки, но и виновность Юга перед негритянским населением. В этой фантасмагории всеобщей виновности, в динамике целостного повествования как будто рождается идея бессмысленности жизни, абсурда человеческих усилий. Развертывающееся в разных временных и пространственных направлениях повествование позволяет почти стереоскопически осветить крах иллюзий главного героя (Сатпена) и одновременно - истинные ценности и цели жизни общечеловеческого их содержания

В статье Ю. И. Левина «Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса» Левин Ю. И. Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса // Текст в тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981.

отмечается строгая и слегка сухая манера борхесовского повествования особенности «концентрированных новелл Борхеса».Характерной чертой прозы Борхеса является ее метафоричность. Метафорами становятся не образы, не строки, а произведения в целом, - метафорой сложной, многосоставной, многозначной, метафорой-символом. Если не учитывать этой метафорической природы рассказов Борхеса, многие из них покажутся лишь странными анекдотами.

Формы и методы повествования Борхеса многообразны. Соединение несоединимого во времени, соединение времен, альтернатив одного и того же настоящего в разном будущем, разного прошлого в одном настоящем, перемещение во времени сути дела, где в новом времени она раскрывается иначе; соединение пространств (зеркало и лабиринт), различных мест действия, принадлежащих одному действию; соединение реальности и слов, книг, идей, оснований, концепций, историй, культур, обладающее эвристической ценностью; соединение реальности и ирреальности с вхождением в ощущение мистики; сквозное исследование исторических аналогий; конструирование несуществующего по законам существующего и наоборот; изобретение иных культур по тенденциям известных. А еще "мифология окраин", "подтасовки и преувеличения" ("Борхес и я"), прием "нарочитого анахронизма и ложных атрибуций" ("Пьер Менар, автор "Дон Кихота"").

Обратимся теперь к произведениям Дж. Фаулза. Одним из постоянных и специфических приемов Фаулза является обыгрывание модных схем массовой литературы. Так, в его книге "Мантисса" (1982) пародируется "сексплуатация" современного бестселлера, в "Маге" (1966) - оккультный роман, в повести "Загадка" - детектив, в "Подруге французского лейтенанта" - "викторианский" роман, в "Дэниеле Мартине" (1977) - автобиографический роман, в "Коллекционере" (1963) - "черный роман".

Сложное, многоступенчатое построение "Мага" с множеством вставных новелл и пародийной игрой разными стилями, с ложными ходами и литературными аллюзиями соответствует замыслу Фаулза - развенчать и осмеять все системы иллюзорных представлений о природе реальности, созданных человечеством за всю его историю - начиная с веры во всемогущего бога и кончая слепой верой в абсолютное могущество науки.

Роман "Женщина французского лейтенанта" интерпретируется исследователями то как исторический роман или ромэнс (romance), то как роман духовного поиска (guest), то как роман-эксперимент.

Так, характеризуя роман в целом, В. В. Ивашева пишет: "Женщина французского лейтенанта" - роман-эксперимент: автор как бы беседует с читателем, вмешиваясь в повествование, демонстрируя свое присутствие в нем и создавая иллюзию романа в романе. Он воскрешает прозу XIX в., персонажи его копируют известных героев Диккенса, Теккерея, Харди, Бронте и других классиков реализма, но в свете ХХ в. "Женщина французского лейтенанта" обнаруживает типичные черты художественной прозы нашего времени - философическую тенденцию, осложненность структуры, искания в области формы реалистической".

А. Долинин в предисловии к изданию романа относит роман "Женщина французского лейтенанта" к роману пути, где решающее значение имеет становление героя и где он подвергается ряду испытаний.

В обоснование своей точки зрения он приводит следующие рассуждения: "Пространственные перемещения и связанная с ними символика в "Подруге французского лейтенанта" не менее значимы, чем у Беньяна и Байрона, и тоже метафорически соотносятся с судьбами героев, с их внутренним миром. Так, скажем, все первые встречи Чарльза с Сарой - встречи, круто меняющие его судьбу, - происходят во время его загородных прогулок, в потерянном и обретаемом вновь раю природы; подобно паломнику Беньяна, он испытывает искушение Градом Мирской Суеты - Лондоном торгашества и тайного разврата; подобно Чайльд Гарольду, бежит из Англии в экзотические края... Вырывая своих героев из привычного окружения... и посылая их в символическое странствование, Фаулз вполне сознательно ориентируется на мифопоэтические представления о пути и на те литературные жанры, которыми эти представления были усвоены".

В "Подруге французского лейтенанта" использован третий тип идет стилизации (общей - под "викторианский роман") с элементами второго (создание "мимотекстов", представляющим образцы подражания манере отдельных авторов) и четвертого (пародийного) типов. В романе ведется постоянная игра с литературными подтекстами, причем основное место среди них занимают произведения английских писателей той эпохи, которой посвящен роман. Фаулз, прекрасно знающий и высоко ценящий реалистические романы прозаиков-викторианцев, сознательно выстраивает "Подругу французского лейтенанта" как своего рода коллаж цитат из текстов Диккенса, Теккерея, Троллопа, Джорджа Элиота, Томаса Гарди и других писателей. У сюжетных ходов, ситуаций и персонажей Фаулза обычно имеется один или несколько хорошо узнаваемых литературных прототипов.

Подобно тому как Сара играет с Чарльзом, испытывая его и подталкивая к осознанию свободы выбора, Фаулз играет в романе со своими читателями, заставляя делать свой выбор. Для этого он включает в текст три варианта финала - "викторианский", "беллетристический" и "экзистенциальный". Читателю и герою романа предоставлено право выбрать один из трех финалов, а значит и сюжетов, романа.

Заключение

Все это повлияло и на особенности повествования авторов интеллектуальной прозы ХХ в. Переориентация личности осмысливается уже не в формах так называемого психологического анализа и эпически развертываемого повествования, а в формах интеллектуального внутреннего дискурса, когда один план восприятия себя и реальности постоянно, на глазах читателя, перестраивается, на данный "кадр" накладывается новое, переосмысливающее видение.

Происходит бесконечное умножение смыслов вглубь: художнику важна именно эта меняющаяся структура текста, наложение дискурсивным сознанием новых осмыслений. Сверхпсихологическая ориентация значений, от перцепций памяти к глубинным слоям видения и осмысления, к расширению в сознании героя горизонтов смыслов мира и осознания сво-ей личности

Приметой интеллектуального романа стало развертывающееся в разных временных и пространственных направлениях повествование, что можно отметить в творчестве Борхеса, Даррелла и др. авторов.

Литература

1. Аникин Г. Современный английский роман. Свердловск,1971.

2. Ватченко С. А., Максютенко Е. В. Феномен постмодернизма и поэтика «Мага» Джона Фаулза // От барокко до постмодернизма. Днепропетровск, 1997. С. 127 - 132.

3. Днепров В. Д. Черты романа ХХ века. М.,1965.

4. Зарубежная литература ХХ века / Под ред. Андреевой Л. Г. М., 1990.

5. Левин Ю. И. Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса // Текст в тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981.

Если вы с детства любите читать, вы человек с развитым воображением, эрудицией, кругозором и независимым мышлением. Вы точно знаете, что потратите это время на собственное развитие: духовное или интеллектуальное, эмоциональное или аналитическое, в зависимости от тематики и жанра книги. Потому что знания, полученные из книг, делают наше сознание самодостаточным, независимым и свободным от предрассудков и чужой воли.

Только человеку с ограниченным неразвитым сознанием и замкнутым миропониманием можно внушить любую фальшивую «истину» и навязать чужой, заведомо ложный, взгляд на правду.

Уровень социальной успешности находится в прямой зависимости от уровня начитанности, а значит кругозора и эрудиции, собственного полноценного миропонимания и развитого воображения. Вдобавок к этому – острый ум и легкий юмор, умение иронизировать, поддержать или даже инициировать любую беседу.
А откуда взяться развитому образному и ассоциативному мышлению, если нет широкого набора образов различных типажей и ассоциаций с тем или иным книжным персонажем, с тем или иным событием, с тем или иным чувством, восприятием?

Недаром в общении образованных, обогащенных знаниями и культурой людей, часто применяется прием отождествления с определенным литературным персонажем, таким как: Иван Карамазов, или даже понятием «карамазовщина», Сонечка Мармеладова, князь Мышкин, Пьер Безухов, Дориан Грей, Скарлетт, Воланд, Азазелло, кот Бегемот…

Чтобы понимать язык режиссеров, писателей, актеров, культурно развитых и развивающих нас людей, а может даже говорить с ними на одном языке – читайте главные книги мировой литературы.

Авторы не только героев своих книг, но и нас, читателей, проводят по лабиринту испытаний, часто страданий и, как следствие, формируют нашу душу, закладывают духовные ценности и прививают правильное отношение к таким важным категориям человеческих взаимоотношений как дружба, любовь, доброта, благородство, вера…

В книгах гораздо больше примеров, чем нам предлагает жизнь. Мы получаем возможность учиться и совершенствоваться.

Развиваться никогда не поздно. Предлагаем воспользоваться советами данной статьи, и рекомендуем подборку книг художественной литературы для обязательного прочтения.

Какие они - "нужные" книги

Вспомните слова из песни Владимира Высоцкого: «…значит, нужные книги ты в детстве читал…»

Нужные книги – книги, относящиеся к главному культурному наследию, воспитывающие душу и формирующие сознание.

В статье представлены книги, относящиеся к разным жанрам, но к одной категории – «нужных» книг, обязательных для прочтения. Прочтите. Вам будет с чем сравнивать другие литературные произведения. Сможете самостоятельно отличать качественную литературу от второсортного или даже пустого низкосортного чтива.

Русская классика для общего развития

Именно в произведениях русской классической литературы представлена целая галерея психологических портретов самых различных типажей, в которых вы узнаете себя и людей, что вас окружают. Они будут находиться в поисках себя и истины, счастья и любви, совершать ошибки, предательства и даже преступления, страдать и возвышать свою душу или не переносить страданий и гибнуть, искупать вину или губить свою душу, учиться принимать жизнь и любить людей.

Федор Михайлович Достоевский «Братья Карамазовы»

«Братья Карамазовы» – самое значительное произведение Достоевского по многоплановости и изучению многих сфер человеческой жизни и категорий человеческих взаимоотношений: от страстей – к преступным страстям, а затем к истинной вере до самоотречения – вся палитра человеческих чувств и порывов.

Лев Николаевич Толстой «Анна Каренина»

При условии, что вы осилили в школе программное произведение «Война и мир» – самый ценный литературный труд Толстого, в котором жизнеописание героев и их личные трагедии разворачиваются на фоне исторической трагедии России 1812 года. Вместе со всем народом они достойно переживают случившееся и возрождаются для жизни и любви.
Для продолжения знакомства с наследием любимого и почитаемого во всем мире писателя, принимайтесь за прочтение романа «Анна Каренина».

Не относитесь к этому произведению как к женскому роману. Хотя женская аудитория может почерпнуть для себя много ценных уроков из женской психологии, включая поведенческие ошибки, губительные для отношений с любимым мужчиной. Вообще, угадывается мужской взгляд на поведение женщины, на женские слабости и комплексы.

А для мужской аудитории акцент произведения нужно ставить на наблюдении за личностным развитием Левина, в котором угадывается сам автор – Лев Николаевич, его поисками себя и своего места в мире людей и жизни в целом.

Александр Сергеевич Пушкин – цикл из 5 повестей «Повести Белкина»:

«Выстрел».
«Метель».
«Гробовщик».
«Барышня-крестьянка».
«Станционный смотритель».

В этой подборке есть и лирика, и водевиль, и реализм, и трагедия «маленького человека».

Антон Павлович Чехов. Сборник рассказов:

«Попрыгунья».
«Дама с собачкой».
«Драма на охоте».
«Анна на шее».
«Душечка».

Чехов больше известен пьесами и их театральными постановками. Но в литературе он считается мастером короткого рассказа, в котором точно передана вся суть человека и его жизни. Читайте сборники рассказов, в которых сквозь тонкую иронию и сатиру проглядывается грусть и глубокий психологический подтекст.

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Глубокая мистическая психологическая фантасмагория, зашифрованная реальность, которую каждый понимает по-своему и находит для себя свои истины.

Все представленные произведения экранизированы, и вы можете сделать сравнительный анализ своего восприятия произведения с режиссерским прочтением. А может ваш удачней?

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

Психологическо-мистический экскурс в темное и светлое начало человека, в борьбу добра со злом в душе одного человека.

О’Генри. Сборник рассказов:

«Дары волхвов».
«Последний лист».
«Благородный жулик».
«Четыре миллиона».
«Горящий светильник».
«Русские соболя».

О’Генри – американский мастер коротких рассказов о судьбах самых разнообразных людей: счастливых неудачников, честных мошенников, но все его персонажи заслуживают понимания и сочувствия. Тем более, что все они проявляют, порой неожиданно, свое благородство.

Джек Лондон «Мартин Иден»

Книги рейтингового американского писателя Джека Лондона о судьбах сильных людей с мужественными сердцами. На долю этих людей выпадают суровые испытания, где легко проявляются настоящие стороны характера человека, где черное не замаскируешь под белое, где сильные люди сохраняют себя, не смотря ни на что.

Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»

Американский бестселлер, повествование которого разворачивается на фоне исторических событий Гражданской войны. Главная героиня Скарлетт О`Хара – признана чуть ли не образцом для подражания любого американца за несгибаемость воли и здоровый эгоизм.

Многие читательницы спасаются ее фразой: «Я не буду думать об этом сейчас…, я подумаю об этом завтра.»

Хотя сама Маргарет Митчелл была не согласна с таким отношением к героине как к национальному герою.

Если хотите познакомиться с женской классической английской литературой, которую можно описать так: тонко, лирично, романтично, иронично, иногда печально, – рекомендуем знакомство с ее прославленными представительницами:

Джейн Остин «Гордость и предубеждение».
Шарлотта Бронте «Джейн Эйр».
Эмили Бронте «Грозовой перевал».

В литературной библиотеке много «нужных» исторических произведений, но есть одно очень масштабное, многоплановое, на страницах которого вы встретитесь и можете ближе познакомиться со многими знаменитыми историческими персонажами: Григорием Потемкиным, императрицами Екатериной Великой и Елизаветой Петровной, графом Алексеем Разумовским, великим ученым Ломоносовым, Орловыми, полководцами Суворовым и Румянцевым, адмиралами Ушаковым, Спиридовым и Грейгом, самозванцами Емельяном Пугачевым и княжной Таракановой…

Валентин Пикуль «Фаворит».

В фантастику нужно погружаться без предисловий, разбираться самостоятельно и самому составлять продуманное и прочувствованное послесловие, у каждого оно будет свое.

Можно анонсировать одно обобщение – много аналогий с действительностью. Если бы все читали и анализировали эти книги, возможно действительность была бы иной.

Аркадий и Борис Стругацкие «Трудно быть богом».
Рэй Бредбери «451 градус по Фаренгейту».

Джон Р.Р. Толкиен «Властелин колец».

Произведения Толкиена относятся к «высокому фэнтези» и к классике этого жанра, а трилогию «Властелины колец» относят к культовым книгам ХХ века.

Частые "вопросы-ответы"

Что читают умные люди?

Качественные книги – психологическая и научная литература, мемуары и биографии великих людей, конечно же, классику, современные художественные произведения (только хорошие – не приплетайте сюда бандитские детективы и плоские дамские романы), энциклопедические издания.

Классическая и художественная литература для саморазвития?

Лучшие примеры: М. Митчел «Унесенные ветром», Л. Толстой «Война и мир», Г.Флобер «Мадам Бовари», У.Шекспир «Ромео и Джульетта», А. Островский «Бесприданница».

Книги для повышения iq (айкью)?

Лучшие книги-«тренажеры» мыслительного процесса: Э. де Бонго «Научи себя думать», Р. Сайп «Развитие мозга», С. Мюллер «Разблокируй свой ум: стань гением», Д. Чопра «Совершенный мозг», Т.Бьюзен «Карты памяти», М.Дж.Гелб «Научитесь учиться или жонглировать», С. Хокинг «Краткая история времени», О. Андреев «Техника развития памяти» и др.

Суть не в количестве книг. Важно просто много читать, экспериментировать с жанрами и стилями, перечитывая сотни произведений, выбрать свое, и главное – общаться о них, чтобы использовать новые слова, пересказывать сюжеты, размышлять о поступках героев.

Книги для духовного развития?

Когда иссякает вдохновение и поддержка, и возникают вопросы «Кто я?», «В чем смысл жизни», ответы можно найти на страницах этих книг: П. Йогананда «Автобиография йога», Г.Катлер «Искусство быть счастливым», Й. Ринпоче «Будда, мозг и нейрофизиология счастья», Тибетская книга мертвых, Г. Гессе «Сиддхартха», Г. Мортенсон «Три чашки чая» и др.

Литература, что прививает красивую, грамотную, богатую речь: Н.Галь «Слово живое и мертвое», В.Храппа «От адамова яблока до яблока раздора», К. Чуковский «Живой как жизнь», Л.Кинг «Как разговаривать с кем угодно…», Н.Браун «Странности нашего языка».

Какие книги по психологии нужно обязательно прочитать?

Начать можно с книги М. Лабковского «Хочу и буду» - интересной, легкой и с множеством примеров. Далее – В.Франкл «Человек в поисках смысла», Н. Талеб «Черный лебедь» (помогает принимать верные решения на будущее) , Г.Альтшуллер «Как стать гением»(о возможностях человека и выборе цели в жизни), Р.Кийосаки «Богатый папа» (правильное финансовое мышление), Д. Грэй «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» (отношения между противоположным полом), А. Джексон «10 секретов счастья», В. Синельников «Учебник хозяина жизни» (как быть ответственным за свою жизнь), Л. Виилма «Душевный свет» (о внутренних страхах), Р. Чалдини «Психология влияния» (о манипуляции людьми).

Поучительные книги о жизни?

Поучительные, гениальные книги: Г. Маркес «Сто лет одиночества», В.Вулф «На маяк», Дж.Оруэлл «1984», Д. Сэлинджер «Над пропастью во ржи», Ч. Диккенс «Большие надежды», Х.Ли «Убить пересмешника», Ш.Бронте «Джейн Эйр», Ф. Достоевский «Преступление и наказание», Д.Лондон «Зов предков», У. Голдинг «Повелитель мух».

Что должен знать человек для общего развития?

Для каждого – индивидуально, но основные знания, что понадобятся в жизни – это грамотное распределение времени, как пользоваться деньгами, как сохранить здоровье, правильные коммуникационные навыки, самосознание и понимание себя.

Стоит выбрать литературу, опираясь на внутренний запрос: «Чего мне не хватает для счастья?». Популярные аспекты развития – личная жизнь, карьера, усовершенствование личности. Лучшие книги: Л. Лаундес «Как влюбить в себя любого», Г. Чепмен «Пять языков любви», Б. Трейси «Выйди из зоны комфорта», С.Кронна «Настольная книга стервы», Ш.Мельник «Стрессоустойчивость», С Кови «Семь навыков высокоэффективных людей».

Книги, чтобы учиться преодолевать свои недостатки: Х.Элрод «Магия утра» - раскрыть свой успех сразу после пробуждения, К. Макгонигал «Сила воли» - тренировки силы воли, как мышц, М. Райан «В этом году я…» - как изменить привычки и выполнять обещания, Д. Аллен «Как привести дела в порядок» - как руководить своей жизнью, Э. Ларссен «На пределе» - упражнения по личностному развитию.

Книги для развития фантазии?

Любая книга развивает фантазию, так как заставляет визуализировать прочитанное. Для тех, кому нужно богатое воображение по жизни, можно предложить: Д. Чассапакис «Дневник 29» - развивает нестандартное мышление, Г. Снайдер «В поиске идей» - комикс о мышлении и творчестве, братья Маклеод «Создай свою Вселенную» - книга о том, как придумывать истории и развивать воображение.

Самая умная книга в мире?

Невозможно сказать, что какая-то одна книга – самая умная. Каждый выбирает для себя то в литературе, чего ему недостает на некий период жизни, и на тот момент произведение становится лучшим кладезем знаний. Разве что Азбука может потягаться за это звание – без неё мы не смогли бы прочесть ни одной книги.

Статьи для повышения эрудиции?

Важны для повышения эрудиции аналитические статьи, критические обзоры, специализированные сайты – о планете в целом, о музыке и кино, о свежих новостях всего мира, «тренажеры» кругозора, и, конечно же, книги, например:М. О’Хайэр «Почему у пингвинов не мерзнут лапы и ещё 114 вопросов, которые поставят в тупик любого ученого» (все части), Д. Митчинсон «Книга всеобщих заблуждений», С. Джуан «Странности нашего тела» и другие.

Заключение

В статье затронуты не все жанры и, конечно, далеко не все «лучшие из лучших» писатели, которые могут служить нам духовными проводниками и освещать жизненный путь. Знакомьтесь с новыми произведениями и их авторами, выбирайте себе их в друзья и наслаждайтесь познавательным и увлекательным общением. Не забывайте, все представленные произведения экранизированы. Продлите удовольствие просмотром киноверсий любимых книг.

Введение ……………………………………………………. 3

Глава 1. Возникновение интеллектуальной прозы в ХХ в. и ее основные черты …………………………………………………….. 5

Глава 2. Особенности повествования на конкретных литературных примерах ……………………………………………… 9

Заключение ………………………………………………... 16

Литература ………………………………………………… 18

Введение

Целью данной работы является изучение особенностей формирования повествовательного поля авторов интеллектуальной прозы ХХ столетия.

Задачи , поставленные для достижения данной цели, сводятся к следующему:

1) охарактеризовать особенности интеллектуальной прозы ХХ в. в целом;

2) проследить особенности выбора форм и методов повествования на конкретных литературных примерах.

Мы опирались на исследования Г. Аникина, С.А. Ватченко и Е. В. Максютенко, В. Д. Днепрова. Особенно значение имела работа Ю. И. Левина «Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса».

Глава 1. Возникновение интеллектуальной прозы в ХХ в. и ее основные черты

Рассмотрим некоторые особенности интеллектуального романа – сам термин "интеллектуальный роман" был впервые предложен Томасом Манном. В 1924 г., в год выхода в свет романа "Волшебная гора", писатель заметил в статье "Об учении Шпенглера", что "исторический и мировой перелом" 1914-1923 гг. с необычайной силой обострил в сознании современников потребность постижения эпохи, и это определенным образом преломилось в художественном творчестве. "Процесс этот, - писал Т. Манн, - стирает границы между наукой и искусством, вливает живую, пульсирующую кровь в отвлеченную мысль, одухотворяет пластический образ и создает тот тип книги, который... может быть назван "интеллектуальным романом". К "интеллектуальным романам" Т. Манн относил и работы Фр. Ницше. Именно "интеллектуальный роман" стал жанром, впервые реализовавшим одну из характерных новых особенностей реализма XX в. - обостренную потребность в интерпретации жизни, ее осмыслении, истолковании, превышавшую потребность в "рассказывании", воплощении жизни в художественных образах. В мировой литературе он представлен не только немцами - Т. Манном, Г. Гессе, А. Деблином, но и австрийцами Р. Музилем и Г. Брохом, русским М. Булгаковым, чехом К. Чапеком, американцами У. Фолкнером и Т. Вулфом, и многими другими. Но у истоков его стоял Т. Манн.

Первая половина XX в. выдвинула особое понимание и функциональное употребление мифа. Миф перестал быть, как это обычно для литературы прошлого, условным одеянием современности. Как и многое другое, под пером писателей XX в. миф обрел исторические черты, был воспринят в своей самостоятельности и отдельности - как порождение далекой давности, освещающей повторяющиеся закономерности в общей жизни человечества. Обращение к мифу широко раздвигало временные границы произведения. Но помимо этого миф, заполнявший собой все пространство произведения («Иосиф и его братья» Т. Манна) или являвшийся в отдельных напоминаниях, а порою только в названии («Иов» австрийца И. Рота), давал возможность для бесконечной художественной игры, бесчисленных аналогий и параллелей, неожиданных «встреч», соответствий, бросающих свет на современность и ее объясняющих.

Глава 2. Особенности повествования на конкретных литературных примерах

У. Фолкнер представляет нам множественность центров, ту многоцентричность, о которой задумывается постмодернизм. В этом развертывании множества точек зрения на жизнь Сатпена возникает новый смысл - о виновности всех перед всеми – и тех, кто отказался от своего рода, детей, и тех, кто обездолил несчастных индейцев, и виновность Севера перед Югом Америки, но и виновность Юга перед негритянским населением. В этой фантасмагории всеобщей виновности, в динамике целостного повествования как будто рождается идея бессмысленности жизни, абсурда человеческих усилий. Развертывающееся в разных временных и пространственных направлениях повествование позволяет почти стереоскопически осветить крах иллюзий главного героя (Сатпена) и одновременно – истинные ценности и цели жизни общечеловеческого их содержания

В статье Ю. И. Левина «Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х. Л. Борхеса» отмечается строгая и слегка сухая манера борхесовского повествования особенности «концентрированных новелл Борхеса».Характерной чертой прозы Борхеса является ее метафоричность. Метафорами становятся не образы, не строки, а произведения в целом, - метафорой сложной, многосоставной, многозначной, метафорой-символом. Если не учитывать этой метафорической природы рассказов Борхеса, многие из них покажутся лишь странными анекдотами.