правосл. духовенство, состоявшее в штате военного ведомства и окормлявшее армию и флот.
Традиция участия священнослужителей в военных походах сложилась на Руси вскоре после утверждения христианства, институт военного духовенства сформировался в XVIII в. Первый документ, в к-ром упоминается военный священник в рус. армии,- устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» 1647 г. В одной из глав устава определяется жалованье воинским чинам и полковому священнику. Одним из ранних документов, свидетельствующих о пребывании священников на военном флоте, является письмо адмирала К. И. Крюйса 1704 г., содержащее «Роспись офицерам, матросам... и других чинов людям, к-рым следует быть для совершенного вооружения семи галер, ста бригантинов». По «Росписи», на 7 галер требовалось 7 священников, на 100 бригантин - 3 священника.
Становление института военного духовенства связано с реформами Петра I Алексеевича . В «Воинском уставе», утвержденном 30 марта 1716 г. (ПСЗ. Т. 5. № 3006), гл. «О священнослужителях» определила правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности. «Воинский устав» учредил должность полевого обер-священника, она вводилась в военное время в числе чинов генерального штаба при фельдмаршале или генерале, командующем армией. Полевой обер-священник управлял всеми полковыми священниками, передавал приказы командующего относительно времени богослужения и благодарственных молебнов, разрешал конфликтные ситуации между военными священнослужителями, наказывал провинившихся.
В апр. 1717 г. царским указом было установлено «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников», первоначально это было белое духовенство. С 1719 г. утвердилась практика назначения на флот монашествующих (хотя иногда допускались и священнослужители из белого духовенства). До учреждения Святейшего Синода право определения иеромонахов для службы во флоте принадлежало Александро-Невскому мон-рю и его настоятелю архим. Феодосию (Яновскому ; впосл. архиепископ Новгородский). В «Морском уставе» (ПСЗ. Т. 6. № 3485), утвержденном 13 янв. 1720 г., определены права, обязанности и материальное положение флотского духовенства, во главе к-рого на время летней навигации или военного похода ставился «начальный священник» (обер-иеромонах), как правило из Ревельской эскадры Балтийского флота. Первым обер-иеромонахом стал Гавриил (Бужинский ; впосл. епископ Рязанский). Отдельные священники назначались только на крупные суда - корабли и фрегаты. 15 марта 1721 г. была утверждена инструкция, регламентировавшая деятельность судовых священников («Пункты о иеромонахах, состоящих во флоте»). На основе «Пунктов» была разработана особая присяга для военного и морского духовенства, отличавшаяся от присяги приходских священников.
Полковые священники и флотские иеромонахи обязаны были отправлять богослужения, совершать требы, напутствовать тяжелобольных Св. Таинами, помогать врачам, а также «смотреть прилежно» за поведением войска, причем надзор за исповеданием и причащением военных составлял одну из главных обязанностей, но имелось твердое предупреждение: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать».
В 1721 г. назначение священнослужителей в армию и во флот перешло в ведение Святейшего Синода, предписывавшего архиереям определять из своих епархий необходимое число иеромонахов для комплектования В. и м. д. В мирное время оно подчинялось епархиальным архиереям. 7 мая 1722 г. Синод поставил во главе духовенства, отправлявшегося в Персидский поход, временным обер-иеромонахом архим. Лаврентия (Горку ; впосл. епископ Вятский). В инструкции Синода 13 июня 1797 г. (ПСЗ. Т. 24. № 18) в связи с увеличением объема обязанностей полевых обер-священников им было предоставлено право избирать дивизионных благочинных для помощи в управлении духовенством в военное время.
Имп. Павел I Петрович указом 4 апр. 1800 г. объединил управление армейским и флотским духовенством под началом обер-священника армии и флота, должность к-рого стала постоянной (существовала и в военное, и в мирное время). Обер-священник армии и флота входил в состав Святейшего Синода. После смерти Павла I круг прав и обязанностей обер-священника армии и флота неск. раз пересматривались. В 1806 г. его ведомство было поставлено в одинаковое положение с епархиальными управлениями.
27 янв. 1812 г. принято «Учреждение для управления большой действующей армией» (ПСЗ. Т. 32. № 24975). В состав чинов Главного штаба каждой армии вводилась должность полевого обер-священника, промежуточная между обер-священником армии и флота и старшим благочинным (должность введена в 1807). Полевой обер-священник выполнял свои обязанности в мирное и военное время, в период ведения войны его ведомству подчинялось духовенство госпиталей, находившихся в областях, объявленных на военном положении, благочинные и священнослужители флота, соединенного с армией под управлением одного главнокомандующего, духовенство церквей в тех местах, где находилась главная квартира при движении армии. Полевые обер-священники обыкновенно назначались Святейшим Синодом по представлению обер-священника армии и флота и императором. В каждой армии вводилась должность старшего благочинного - посредника между военным начальством, полевым обер-священником и духовенством армии. В 1812 г. для отдельных корпусов в составе штаба корпуса были учреждены должности корпусных священников (с 1821 корпусных благочинных), руководивших вверенным им духовенством на правах полевых обер-священников действующей армии. В подчинении старших благочинных и корпусных священников находились армейские (дивизионные), гвардейские и флотские благочинные.
В 1815 г. имп. указом была учреждена должность обер-священника Главного штаба (с 1830 обер-священник Главного штаба и отдельного Гвардейского корпуса, с 1844 обер-священник Гвардейского и Гренадерского корпусов), имевшая равные права с должностью обер-священника армии и флота. Синод высказался против разделения управления военным духовенством. Назначение на обе должности оставалось за императором, но обер-священника армии и флота он утверждал из кандидатов, выдвинутых Святейшим Синодом. Обер-священники Главного штаба, затем Гвардейского и Гренадерского корпусов в 1826-1887 гг. также возглавляли придворное духовенство в сане протопресвитеров, являлись имп. духовниками, настоятелями придворного собора Зимнего дворца в С.-Петербурге и Благовещенского собора в Московском Кремле. С 1853 г. обер-священники получили право назначать и увольнять полковых священников без предварительного разрешения Святейшего Синода. С 1858 г. обер-священники именовались главными священниками.
Первым обер-священником армии и флота стал прот. Павел Озерецковский (1800-1807), пользовавшийся при имп. Павле I большим влиянием и относительной независимостью от Синода. 9 мая 1800 г. всем воинским чинам было предписано относиться по духовным делам к обер-священнику, минуя консистории, для чего была образована канцелярия. В 1800 г. создали армейскую семинарию, в к-рой дети армейского духовенства учились за казенный счет (закрыта в 1819).
В 1-й пол. XIX в. повышалось жалованье военного духовенства, были введены пенсии и пособия престарелым и больным военным священникам, их вдовам и детям. Среди обер-священников Гвардейского и Гренадерского корпусов выделяется протопр. Василий Бажанов (1849-1883). Он положил начало созданию б-к при храмах своего ведомства, снабжал их книгами. В С.-Петербурге устроил Николаевскую богадельню для престарелых священнослужителей духовного ведомства, а также для их вдов и сирот. По его распоряжению были построены дома для причтов в ряде полков, организованы приходские благотворительные об-ва и братства при нек-рых храмах. В 1879 г. учреждено Благотворительное об-во попечения о бедных духовного звания ведомства главного священника армии и флота, его взяла под покровительство вел. кнг. Мария Феодоровна (впосл. императрица). На средства об-ва содержались приюты, Мариинский в Кронштадте и Покровский в С.-Петербурге.
Известны мн. примеры мужества, проявленного священнослужителями во время Отечественной войны 1812 г. Первым среди духовенства кавалером ордена св. Георгия 4-й степени стал священник 19-го Егерского полка Василий Васильковский, участвовавший в битвах под Витебском, при Бородине, под Малоярославцем, он был неск. раз ранен, но оставался в строю. Священник Московского гренадерского полка прот. Мирон Орлеанский в Бородинском сражении шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны, был ранен. В XIX в. духовенство участвовало в Кавказских войнах. В 1816 г. была введена должность корпусного священника отдельного Грузинского корпуса (с 1840 обер-священник отдельного Кавказского корпуса, с 1858 главный священник Кавказской армии), в 1890 г. должность упразднена. Известен ряд героических поступков полевых священников в ходе Крымской войны 1853-1856 гг. Особое мужество на поле боя проявил в марте 1854 г. священник Могилёвского полка прот. Иоанн Пятибоков, поднявший солдат в атаку после гибели офицеров, он в числе первых взошел на стены тур. укрепления и был контужен. Прот. Иоанн был награжден орденом св. Георгия 4-й степени и пожалован дворянством грамотой. Гос-во заботилось о материальном обеспечении священников во время войны, а после ее окончания - о назначении пособий за понесенные убытки, о выдаче установленных окладов пенсий по сокращенному сроку и наград за службу в действующей армии.
В кон. XIX в. начался период расцвета института военного духовенства. В 1888 г. все военное и морское духовенство было подчинено главному священнику гвардии, гренадер, армии и флота. 24 июля 1887 г. утверждено положение о новых служебных правах и окладах содержания военного духовенства (3 ПСЗ. Т. 7. № 4659), с 1889 г. действие положения распространялось и на морское духовенство. Согласно положению, главному священнику гвардии, гренадер, армии и флота предоставлялись права генерал-лейтенанта, главному священнику Кавказского военного округа - права генерал-майора, штатному протоиерею-благочинному - права полковника, нештатному протоиерею и священнику-благочинному - права подполковника, священнику - права капитана или ротного командира, диакону - права поручика, штатному псаломщику из духовного звания - права подпрапорщика. Вместо существовавших ранее разнородных (очень скромных) окладов было установлено жалованье, соответствующее офицерским чинам. Священнослужителям военного ведомства европейских округов было предоставлено право периодических прибавок к жалованью за выслугу лет, при этом священникам запрещалось взимать плату за требы с солдат, что практиковалось ранее.
12 июня 1890 г. вышло положение «Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств» (3 ПСЗ. Т. 10. № 6924), в соответствии с к-рым вместо должности главного священника гвардии, гренадер, армии и флота учреждалась должность протопресвитера в. и м. д. Его кандидатура избиралась Синодом по представлению военного министра и утверждалась императором. По делам церковного управления протопресвитер получал указания от Синода, по делам военного ведомства - от военного министра. Он имел право на личные доклады императору, по рангу приравнивался к архиепископу и генерал-лейтенанту. При протопресвитере действовало духовное правление, состоявшее из присутствия и канцелярии и соответствовавшее консистории при епархиальном архиерее. Сохранялись должности дивизионных и флотских благочинных, назначаемых протопресвитером, в мирное время подчинявшихся местным архиереям. Протопресвитер назначал также полковых и флотских (из иеромонахов и вдовых иереев) священников. В военное время назначались полевые главные священники в каждой армии. Военное духовенство по-прежнему подчинялось не только церковному, но и военному начальству, что в ряде случаев создавало сложности, т. к. правовые сферы не были четко разграничены.
После выхода «Положения» 1890 г. стало уделяться особое внимание благочинию в совершении богослужения и религиозно-нравственному воспитанию войска: проповедям, внебогослужебным беседам и религиозно-нравственным чтениям, преподаванию Закона Божия в полковых учебных командах. Военные священники начали организовывать церковноприходские школы не только для солдат, но и для местного населения. В военное время им вменялось в обязанность помогать при перевязке раненых, совершать отпевание погибших и устраивать их погребение. Кроме того, как и др. священнослужители, они вели и хранили документацию: описи полковых церквей и их имущества, приходо-расходные книги, клировые ведомости, исповедные росписи, метрические книги и др., составляли отчеты о моральном состоянии войск.
С 1890 г. издавался ж. «Вестник военного духовенства» (в 1911-1917 «Вестник военного и морского духовенства» , в 1917 «Церковно-общественная мысль» (Киев), в 2004 издание возобновилось). С 1889 г. проводились регулярные собрания военных пастырей, ревизионные поездки протопресвитера армии и флота по военным округам. С 1899 г. места священников в военном ведомстве предоставлялись преимущественно лицам с академическим образованием. В 1891 г. в ведомстве военного духовенства состояли 569 священно- и церковнослужителей (в армии и на флоте также служили католич. капелланы, раввины, лютеран. и евангелические проповедники, муллы, подчинявшиеся Департаменту духовных дел иностранных исповеданий Мин-ва внутренних дел).
Во время русско-япон. войны 1904-1905 гг. вступило в действие положение «О полевом управлении войск русской армии в военное время» от 26 февр. 1890 г. (3 ПСЗ. Т. 10. № 6609). В Маньчжурской армии был введен пост полевого главного священника - начальника всего духовенства в армии и настоятеля церкви главной квартиры. Война отмечена героическим служением как военных, так и морских священников, нек-рые из них погибли. Среди священников этой войны знаменит Митрофан Сребрянский (впосл. схиархим. преподобноисп. Сергий), служивший при 51-м драгунском Черниговском полку. Прот. Стефан Щербаковский во время Тюренчэнского боя 18 апр. 1904 г. вместе с 11-м Восточно-Сибирским полком дважды ходил в атаку с крестом в руках, был контужен, несмотря на тяжелое состояние, напутствовал умиравших солдат. За проявленное мужество он был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. 1 авг. 1904 г., во время морского сражения в Корейском прол., судовой священник крейсера «Рюрик» иером. Алексий (Оконешников) воодушевлял экипаж тонущего крейсера. Иером. Алексий вместе с оставшимися в живых моряками попал в плен, как духовное лицо был отпущен, вывез из плена знамя и доставил донесение о гибели крейсера. Был награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте. Той же награды удостоились за Цусимское сражение 14 мая 1905 г. судовые священники иером. Порфирий (крейсер «Олег»), иером. Георгий (крейсер «Аврора»).
После окончания войны были внесены изменения в положение «Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств», в военное время вводились должности главного священника армий фронта, священников при штабах армий. В 1910 г. была учреждена похоронная касса служащих по ведомству военного духовенства. В том же году Синод принял мобилизационный план, к-рый предусматривал призыв священнослужителей в период мобилизации армии по штатам военного времени и взамен убывших в ходе боевых действий. В армиях и на флотах должны были создаваться склады религ. и пропагандистской лит-ры.
1-11 июля 1914 г. в С.-Петербурге проводился 1-й съезд в. и м. д., на к-ром присутствовали 40 священников из войск и 9 из флотов. На заседаниях секций рассматривались, в частности, проблемы взаимоотношений с полковым начальством, поведение священнослужителей в условиях военных действий, во время боя место священника определялось на передовом перевязочном пункте. Съезд разработал и принял памятку-инструкцию военному священнику.
В ходе первой мировой войны при Ставке верховного главнокомандующего была организована полевая канцелярия протопресвитера в. и м. д. и склад церковной лит-ры. Начало действовать мобилизационное расписание 1910 г., тысячи приходов были призваны к комплектованию духовенством новых полков. До войны в ведомстве протопресвитера состояли 730 иереев, во время войны в армии служили свыше 5 тыс. священников, они не только выполняли свои прямые обязанности, но и обучали солдат грамоте, читали им письма от родных, помогали составлять ответные письма. В военных округах также служили капелланы, раввины, муллы. В циркуляре 3 нояб. 1914 г. протопр. Георгий Шавельский обратился к правосл. священникам с призывом «избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий». В 1916 г. были учреждены новые должности: армейских проповедников при каждой армии, главных священников Балтийского и Черноморского флотов. В том же году в ведение протопресвитера в. и м. д. был передан вопрос об униатах в Галиции и на Буковине, занятых российскими войсками. Протопр. Георгий предпочитал идти навстречу духовным нуждам униатов и не требовать от них присоединения к правосл. Церкви. Определением Синода 13-20 янв. 1916 г. была создана комиссия «по удовлетворению религиозно-нравственных нужд русских военнопленных», к-рая могла командировать священников в Австро-Венгрию и Германию.
Во время войны неск. архиереев подали прошения занять священнические места в армии и во флоте. Первым из них стал Дмитровский еп. Трифон (Туркестанов), служивший в 1914-1916 гг. полковым священником и дивизионным благочинным. Таврический еп. Димитрий (впосл. Антоний (Абашидзе)) неск. месяцев в 1914 г. служил судовым священником на Черноморском флоте.
Одним из первых в 1914 г. за проявленное мужество был награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте священник 58-го Пражского полка Парфений Холодный. В 1914 г. священник 294-го Черниговского пехотного полка Иоанн Соколов спас из плена полковое знамя. Известен подвиг священника 9-го драгунского Казанского полка Василия Спичека, поднявшего в атаку полк. Священник был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. Боевые награды имел игум. Нестор (Анисимов ; впосл. Кировоградский митрополит), к-рый добровольно служил на фронте, организовал и возглавил санитарный отряд. За всю войну погибло и умерло от ран более 30 военных священников, получило ранения и контузии более 400, попало в плен более 100, что значительно превосходило потери в предыдущих войнах.
Высокую оценку деятельности военного духовенства в первую мировую войну дал в 1915 г. верховный главнокомандующий вел. кн. Николай Николаевич («Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великолепную работу в армии» - цит. по: Шавельский . Т. 2. С. 102). Однако влияние духовенства ослабевало в условиях, когда военные священники, представляя гос. аппарат, выполняли роль духовного начальства в армии, и особенно с приближением революции. Ген. А. И. Деникин писал о том, что «духовенству не удалось вызвать религиозного подъема среди войск» (Деникин А. И. Очерки рус. смуты: В 3 т. М., 2003. Т. 1. С. 105).
После Февральской революции 1917 г. военное духовенство продолжало активно действовать. 2-й Всероссийский съезд в. и м. д., проходивший в Могилёве 1-11 июля 1917 г., приветствовал верховный главнокомандующий ген. А. А. Брусилов. В духе времени на съезде была учреждена выборность всех военно-духовных должностей. В результате тайного голосования 9 июля протопр. Г. Шавельский сохранил свой пост. 16 янв. 1918 г. институт военного духовенства был упразднен приказом № 39 Народного комиссариата по военным делам (СУ. 1918. № 16. С. 249).
Военные священники остались в Белой армии. 27 нояб. 1918 г. Деникин назначил протопресвитером Добровольческой армии и флота Г. Шавельского. В войсках адмирала А. В. Колчака было более 1 тыс. военных священников, у ген. П. Н. Врангеля - более 500. 31 марта 1920 г. Севастопольский еп. Вениамин (Федченков) по просьбе Врангеля принял должность управляющего в. и м. д. с титулом епископа армии и флота. Он представлял Церковь в правительстве Врангеля, выезжал на фронт для совершения богослужений, обеспечивал прием и размещение священнослужителей-беженцев. После захвата Крыма Красной Армией в нояб. 1920 г. еп. Вениамин вместе с частями Добровольческой армии эмигрировал в Стамбул и продолжал опекать рус. военное духовенство в Турции, Болгарии, Греции, Королевстве сербов, хорватов и словенцев. 3 июня 1923 г. решением зарубежного Архиерейского Синода был освобожден от обязанностей управляющего в. и м. д.
В 90-х гг. XX в. Русская Церковь вновь начала окормлять военнослужащих. В 1995 г. для этих целей был создан синодальный Отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями . Возобновились сборы священников, окормляющих воинские части (проводились в 2003, 2005).
Иером . Савва (Молчанов)
Храмы военно-духовного ведомства
В XVIII в. для постоянного размещения воинских частей стали выделяться участки на окраинах городов. На этой земле возводились казармы, хозяйственные постройки, а также церкви. Одним из первых военных храмов стал Спасо-Преображенский всей гвардии собор в С.-Петербурге, заложенный 9 июля 1743 г. (архит. Д. А. Трезини , в 1829 после пожара отстроен вновь В. П. Стасовым). Впосл. в столице были возведены собор всей артиллерии во имя прп. Сергия Радонежского (освящен 5 июля 1800), ц. вмч. Георгия Победоносца в здании Главного штаба на Дворцовой пл. (1 февр. 1822) и др. Первоначально военные храмы не имели единой системы подчинения. 26 сент. 1826 г. последовал указ Синода, передавший их в военно-духовное ведомство.
Собор во имя Св. Троицы в С. Петербурге. Архит. В.П. Стасов. 1835 г. Фотография. Нач. XX в. (Архив ЦНЦ "Православная энциклопедия")
Собор во имя Св. Троицы в С. Петербурге. Архит. В.П. Стасов. 1835 г. Фотография. Нач. XX в. (Архив ЦНЦ "Православная энциклопедия")
Храмы военного духовенства разделялись на постоянные и походные. Первые возводились при полках (или меньших воинских соединениях), гарнизонах, крепостях, военно-учебных заведениях, госпиталях, тюрьмах, военных кладбищах. Среди походных церквей выделялись сухопутные и судовые. Возведение храмов поручалось комиссии по постройке казарм при Военном совете. В 1891 г. насчитывалось 407 военных и морских храмов.
В 1900 г. военный министр А. Н. Куропаткин подал императору доклад с предложением выделить средства для постройки новых церквей при воинских частях, разработать тип военной церкви, ориентированный на большую вместимость и экономичность. Образец для военных храмов был утвержден 1 дек. 1901 г. Согласно ему, для церкви должно было строиться отдельное здание вместимостью 900 чел. для полкового храма или 400 чел. для батальонного. На нужды церковного строительства по военному ведомству в 1901 г. выделили 200 тыс. р., в 1902 и 1903 гг. по 450 тыс. р. Всего с 1901 по 1906 г. возвели 51 церковь. Одной из первых была заложена церковь 148-го пехотного Каспийского полка во имя вмц. Анастасии Узорешительницы в Нов. Петергофе (освящена 5 июня 1903). В 1902-1913 гг. был возведен кронштадтский Морской собор во имя свт. Николая Чудотворца - грандиозный храм-памятник российским морякам. Молебен о начале строительства отслужил 1 сент. 1902 г. прав. прот. Иоанн Кронштадтский в присутствии главного командира кронштадтского порта вице-адмирала С. О. Макарова. В 1913 г. насчитывалось 603 военных храма, по морскому ведомству - 30 береговых церквей, 43 судовые церкви, в т. ч. при плавучей военной тюрьме в Севастополе. Каждая воинская часть и каждое военно-учебное заведение имели свой храмовый праздник и небесного покровителя. В военных церквах хранились боевые знамена, оружие и доспехи прославленных военачальников, была увековечена память погибших в сражениях воинов.
15 июля 1854 г. в Севастополе по проекту К. А. Тона был заложен Адмиралтейский собор во имя равноап. кн. Владимира. Из-за начавшейся Крымской войны работы были прерваны, нижний храм освятили в 1881 г., верхний - в 1888 г. Собор является усыпальницей рус. адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, В. И. Истомина, П. С. Нахимова. С 1907 по 1918 г. его настоятелем и благочинным береговых команд Черноморского флота был сщмч. прот. Роман Медведь . В соборе лейб-гвардии Измайловского полка во имя Св. Троицы (заложен в С.-Петербурге 13 мая 1828, архит. Стасов) хранились трофейные тур. знамена, захваченные во время русско-тур. войны 1877-1878 гг. В 1886 г. перед собором была установлена колонна Славы, отлитая из 108 тур. пушек. В 1911 г. в С.-Петербурге у Морского кадетского корпуса был возведен храм-памятник Спас на Водах. На стенах были укреплены доски с именами моряков (от адмирала до матроса), погибших во время русско-япон. войны, и названиями кораблей. Возле иконостаса установили спасенное знамя Квантунского флотского экипажа, защищавшего Порт-Артур.
Походные переносные церкви, как правило, представляли собой вместительные палатки с престолом, антиминсом, складным иконостасом и иконой - покровительницей части. Во время русско-япон. войны 1904-1905 гг. при штаб-квартире командующего Маньчжурской армией, размещавшейся в особом поезде, имелся вагон-церковь - резиденция полевого главного священника. В 1916 г. был образован Комитет по сооружению подвижных храмов на фронте. Возведены плавучие церкви на Каспийском и Чёрном морях. На передовой линии фронта богослужение нередко совершалось под открытым небом.
Богослужения в армии и на флоте совершались, как правило, в воскресные и праздничные дни, в т. н. высокоторжественные дни: в дни именин членов имп. семьи, в годовщины побед рус. оружия и в праздники воинских частей и кораблей. Посещение богослужений являлось обязательным для всего личного состава войск правосл. исповедания, что подкреплялось специальными распоряжениями командиров воинских частей.
В . М . Котков
Награды военного духовенства
С 1797 г. представителей духовенства указами императора за особые заслуги стали награждать орденами. Военные священнослужители получали ордена св. Анны, равноап. кн. Владимира, св. Георгия и золотые наперсные кресты на георгиевской ленте. 2 последние награды вручались только за военные отличия. В 1855 г. военное духовенство получило право к орденам, пожалованным за отличия в боевой обстановке, присоединять мечи, что раньше было привилегией офицеров.
В соответствии с имп. указом от 13 авг. 1806 г. все представления военных священнослужителей к наградам делались через военные инстанции. Духовное начальство могло лишь высказывать свое мнение. Священнослужители представлялись к наградам на общих основаниях с военнослужащими. В 1881 г. право самостоятельного награждения подведомственного духовенства скуфьей получили высшие представители в. и м. д.
Заслуги, за к-рые военный священник мог получить большинство из возможных наград, никакими нормативными актами не оговаривались. Исключение составляли статуты орденов св. Владимира и св. Анны. В статуте ордена св. Анны в редакции 1833 г. предусматривалось награждение священнослужителей за «увещания и примеры для полков в сражениях», за сохранение здоровья и нравственности солдат (если «в продолжение трех лет сряду не окажется между ними виновных в нарушении воинской дисциплины и спокойствия между жителями, а число бежавших не будет превышать в сложности одного человека из ста»). На священников военного ведомства было распространено право на пожалование орденом св. Владимира 4-й степени за выслугу 25 лет при участии в военных кампаниях и 35 лет наравне с офицерскими чинами в мирное время. Эта практика была распространена и на диаконов, если они до выслуги 35 лет в священном сане удостаивались получить орден св. Анны 3-й степени.
В военное время необходимые по закону сроки для получения следующей награды (не менее 3 лет) отменялись. Наличие орденов давало право на служебное повышение, получение большего жалованья, на определение дочерей в жен. учебные заведения за счет капитала орденов. Со священнослужителя, лишенного сана, ордена снимались.
Количество награждений духовенства, в т. ч. военного, неуклонно росло с кон. XVIII в. до 1917 г. До сер. XIX в. ордена, все степени к-рых предоставляли право на потомственное дворянское достоинство, были редкой наградой для священника. После того как орден св. Анны 2-й и 3-й степени перестал приносить названное преимущество, награждения им стали практиковаться более широко. Напр., в русско-япон. войну отдельные священнослужители были удостоены ордена св. Анны 2-й и 3-й степени и св. Владимира 4-й степени. Более редкими наградами для военных священнослужителей оставались орден св. Георгия и золотой наперсный крест на георгиевской ленте.
Во время русско-япон. войны военные священники получили орденов св. Анны 2-й степени с мечами - ок. 70, без мечей - ок. 30, 3-й степени с мечами - ок. 70, без мечей - ок. 80; св. Владимира 3-й степени без мечей - ок. 10, 4-й степени с мечами - ок. 25, без мечей - ок. 25. В ходе первой мировой войны, до марта 1917 г., военные священники получили орденов св. Анны 1-й степени с мечами и без мечей - ок. 10, 2-й степени с мечами - более 300, без мечей - более 200, 3-й степени с мечами - более 300, без мечей - ок. 500; св. Владимира 3-й степени с мечами - более 20, без мечей - ок. 20, 4-й степени с мечами - более 150, без мечей - ок. 100. Орденом св. Георгия с нач. XIX в. по март 1917 г. были награждены 16 чел. Золотой наперсный крест на георгиевской ленте до 1903 г. получили не менее 170 чел., за русско-япон. войну - 82 чел., с 1914 по март 1917 г.- 244 чел. Ок. 10 священнослужителей были награждены орденом св. Георгия и солдатским Георгиевским крестом с марта 1917 по март 1918 г. Наперсным крестом на георгиевской ленте награждены не менее 13 чел. в армиях Колчака, Деникина, Врангеля. Для священнослужителей, пожалованных за отличия в первой мировой и Гражданской войнах, утверждения наград совершались Архиерейским Синодом Русской православной Церкви за границей Мансветов (1827-1832), протопр. Василий Иванович Кутневич (1832-1865), прот. Михаил Измаилович Богословский (1865-1871), прот. Петр Евдокимович Покровский (1871-1888).Обер-священники (главные священники) Главного штаба, Гвардейского и Гренадерского корпусов: прот. Алексий Топогрицкий (1815-1826), протопр. Николай Васильевич Музовский (1826-1848), протопр. Василий Борисович Бажанов (1849-1883).Протопресвитеры армии и флота: Александр Алексеевич Желобовский (1888-1910), Евгений Петрович Аквилонов (1910-1911), Георгий Иванович Шавельский (1911-1917).
Арх.: РГИА. Ф. 806 [Духовное правление при протопресвитере военного и морского духовенства]; РГВИА. Ф. 2044. Оп. 1. Д. 8-9, 18-19, 28; Ф. 2082. Оп. 1. Д. 7; ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 2. Д. 1, 3, 5.
Лит.: Невзоров Н . Ист. очерк управления духовенством Военного ведомства в России. СПб., 1875; Барсов Т . В . Об управлении рус. военного духовенства. СПб., 1879; Боголюбов А . А . Очерки из истории управления военным и морским духовенством в биографиях гл. священников его за время с 1800 по 1901 г. СПб., 1901; Желобовский А . А ., протопр . Управление церквами и правосл. духовенством Военного ведомства // Столетие военного мин-ва: В 16 т. СПб., 1902. Т. 13; Каллистов Н . А ., прот . Ист. записка о военных пастырях, участвовавших со своими воинскими частями в Крымскую войну при обороне Севастополя и удостоенных особых знаков отличия. СПб., 1904; Шавельский Г . И ., протопр . Военное духовенство в борьбе России с Наполеоном. М., 1912; Цитович Г . А . Храмы армии и флота: Ист.-стат. описание. Пятигорск, 1913. 2 ч.; Смирнов А . В . История флотского духовенства. СПб., 1914; Сенин А . С . Армейское духовенство России в первую мировую войну // ВИ. 1990. № 10. С. 159-165; История флотского духовенства: Сб. М., 1993; Клавинг В . В . Военные храмы России. СПб., 2000; Капков К . Г . Георгиевские награды рос. духовенства // 11-я Всерос. нумизматическая конф. С.-Петербург, 14-18 апр. 2003 г.: Тез. докл. и сообщ. СПб., 2003. С. 284-286; Котков В . М . Военное духовенство России: Страницы истории. СПб., 2004. 2 кн.
На войне Божественную справедливость и Божие попечение о людях видно особенно отчетливо. Война не терпит бесчестия - человека безнравственного пуля быстро находит.
Преподобный Паисий Святогорец
Во времена тяжелых испытаний, потрясений и войн Русская Православная Церковь всегда была со своим народом и своей армией, не только укрепляя и благословляя солдат на брань за свое Отечество, но и с оружием в руках на передовой, как в войне с армией Наполеона и фашистскими захватчиками в Великую Отечественную. Благодаря Указу Президента России от 2009 года о возрождении института штатного военного духовенства православные священники стали неотъемлемой частью современной российской армии. Наш корреспондент Денис Ахалашвили побывал в отделе по взаимоотношению с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями Екатеринбургской епархии, где из первых уст узнал о том, как сегодня складываются отношения Церкви и армии.
Чтобы в части и Литургия служилась, и беседы на духовные темы проводились
Полковник - руководитель отдела по взаимоотношению с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями Екатеринбургской епархии:
В Екатеринбургской епархии отдел был создан в 1995 году. С этого времени мы подготовили и заключили договора о сотрудничестве со всеми силовыми структурами на территории Уральского федерального округа: Главным управлением МЧС по Свердловской области, Главным управлением МВД РФ по Свердловской области, Уральским военным округом, Уральским округом внутренних войск МВД РФ. Первой в постсоветской России Екатеринбургская епархия подписала соглашение о сотрудничестве с военным комиссариатом Свердловской области. Из нашей структуры впоследствии были созданы отделы по работе с казачеством и по тюремному служению. Мы сотрудничали с 450 воинскими частями и соединениями Вооруженных Сил и подразделениями силовых структур на территории Свердловской области, где окормлением верующих регулярно занимались 255 священнослужителей нашей епархии. С преобразованием епархии в митрополию в Екатеринбургской епархии это 154 священника в 241 воинской части и подразделении силовых структур.
С 2009 года после издания Указа Президента РФ о создании института штатного военного духовенства в российской армии определено должностей штатного военного духовенства 266, помощников командиров по работе с верующими военнослужащими из числа духовенства традиционных конфессий, в том числе православных священников. На территории нашей епархии таких должностей определено пять.
Сегодня у нас 154 священника посещают военные части, где совершают таинства, читают лекции, проводят занятия и т.д. Как-то Святейший Патриарх Кирилл сказал, что священник, посещающий военную часть один раз в месяц, похож на свадебного генерала. Не уверен, что передаю дословно, но смысл понятен. Я, как кадровый военный, прекрасно понимаю, что если священник будет раз в месяц приходить в часть, где служит 1500 человек, то реально он сможет пообщаться в лучшем случае с парой десятков воинов, что, конечно же, недостаточно. Мы решили повысить эффективность нашего сотрудничества следующим образом: с согласия командования частей в определенный день в конкретную военную часть приезжает сразу 8-10 священников. Трое прямо в части служат Божественную литургию, остальные исповедуют. После Литургии, исповеди и Причастия военные отправляются на завтрак, после которого их распределяют на группы, где каждый из священников проводит беседу на заданную тему, исходя из церковного календаря и конкретных потребностей той или иной части. Отдельно - офицеры штаба, отдельно - контрактники, отдельно - военнослужащие срочной службы, затем медики, женщины и гражданский персонал; группа тех, кто находится в медучреждениях. Как показала практика, в сегодняшних условиях это наиболее эффективная форма сотрудничества: военнослужащие получают духовные знания, но и участвуют в Литургии, исповедуются и причащаются, а также имеют возможность пообщаться и обсудить с конкретным священником волнующую личную тему, что, учитывая психологические требования к современной армии, очень важно. От командования соединений я знаю, что эффект был очень хорошей, командиры частей просят проводить подобные мероприятия постоянно.
Ежегодно мы отмечаем день защитника Отечества. А накануне этого праздника мы, по благословению митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла, едем по домам поздравлять наших ветеранов, вручаем им поздравительные адреса и памятные подарки от правящего архиерея.
«Батюшка для солдата - родной человек,
с которым можно поговорить о наболевшем»
Моя история служения в армии началась много лет назад, когда я был настоятелем храма Сергия Радонежского на окраине Екатеринбурга - в поселке Большой Исток за аэропортом Кольцово. Благочинным у нас был замечательный батюшка протоиерей Андрей Николаев, из бывших военных, который 13 лет прослужил в армии прапорщиком и пользовался у военных большим авторитетом. Как-то раз он спросил у меня, как я смотрю на то, чтобы не просто время от времени ездить в военную часть, которую мы окормляли, а стать постоянным штатным армейским священником. Я подумал и согласился. Помню, когда мы с отцом Андреем пришли к нашему владыке Кириллу за благословением, тот пошутил: вот, мол, некоторые (показывает на отца Андрея) из армии уходят, а некоторые (показывает на меня) туда, наоборот, идут. На самом деле владыка был очень рад, что отношения с армией у нас перешли на новый уровень, что кроме меня еще четверо священников нашей епархии были утверждены министром обороны и стали штатными священниками. Владыка благословил и сказал много теплых напутственных слов. И с июля 2013 года, как пришел официальный приказ о моем назначении, я служу в расположении своей части.
Как происходит служение? Сначала, как полагается, утренний развод. Я обращаюсь к военнослужащим воинской части с напутственной речью, после этого официальная часть заканчивается, ноги в руки - и пошел мотать километры по подразделениям. Воинская часть у нас большая - 1,5 тысячи человек, пока обойдешь все намеченные по плану адреса, к вечеру ног под собой не чуешь. В кабинете я не сижу, сам хожу к людям.
Молитвенная комната у нас в середине казармы. Когда солдату нелегко, он посмотрит - а Бог вот Он, рядом!
Молитвенная комната у нас находится в холле, в середине казармы: слева койки в два яруса, справа койки, молитвенная комната посередине. Это удобно: захотел помолиться или с батюшкой пообщаться - вот он рядом, пожалуйста! Там я принимаю каждый день. Да и нахождение святынь, икон, жертвенника, иконостаса, свечей посреди солдатского быта тоже действует благотворно на солдат. Солдату бывает непросто, он посмотрит - Бог вот Он, рядом! Помолился, со священником пообщался, поучаствовал в таинствах - и стало лучше. Это же все видно, на твоих глазах происходит.
Если никаких учений или авралов, каждую субботу и воскресенье я служу. Кто хочет и не в наряде, приходит на вечернюю, исповедуется, готовится к Причастию.
Во время богослужения у Святой Чаши все мы становимся братьями во Христе, это тоже очень важно. Это потом сказывается на отношениях между офицерами и подчиненными.
Вообще так скажу: если бы от священников пользы в армии не было - их бы там тоже не было! Армия - дело серьезное, там некогда ерундой заниматься. Но как показывает опыт, нахождение священника в части реально благотворно влияет на обстановку. Священник - это не психолог, это батюшка, батя, для солдата - родной человек, с которым можно поговорить по душам. Буквально позавчера пришел ко мне ефрейтор-срочник, глаза грустные, потерянный… Что-то у него не получается, где-то с ним грубо обошлись, вот и напало на человека уныние, он замкнулся в себе. Мы с ним поговорили, посмотрели на его проблемы с христианской стороны. Я говорю: «Ты же ведь в армию не просто так попал, ты сам службу выбрал?» Он кивает. «Ты хотел служить?» - «Конечно, хотел!» - отвечает. - «Что-то пошло не так, что-то оказалось не таким радужным, как думал. Но разве так только в армии? Везде, если присмотреться, есть и вершки, и корешки! Когда женишься, то думаешь, что будешь лежать у телевизора и радоваться, а вместо этого в два раза больше работать придется, чтобы жену и семью содержать! Не бывает, как в сказке: раз - и готово, по щучьему велению! Нужно потрудиться! И Бог поможет! Давай мы помолимся, попросим у Бога помощи вместе!»
Когда человек видит, что он не один, что Господь рядом и ему помогает, все меняется.
В условиях современной армии с повышенными психологическими и профессиональными нагрузками такие теплые доверительные искренние отношения очень важны. Ты с ребятами каждый день общаешься, разговариваешь, чай пьешь, все в открытую, глаза в глаза. Молишься за них каждый день. Если этого у тебя нет, если ты какой-то весь из себя непреступный, в армии тебе делать нечего, никто тебя не поймет, и никому ты здесь не нужен.
«У нас уже традиция: на все учения мы обязательно берем походную церковь»
, помощник начальника отделения по работе с верующими военнослужащими Управления по работе с личным составом Центрального военного округа:
В 2012 году я был настоятелем храма архангела Михаила в рабочем поселке Ачит и окормлял военкомат, пожарную часть, полицию, поэтому, когда владыка благословил меня на это служение, я уже имел неплохой опыт отношений с представителями разных силовых структур. При штабе округа создано отделение по работе с верующими военнослужащими, где постоянно находятся два священника и начальник отделения. Кроме духовного окормления командного состава округа, наша задача - помочь воинским частям, где нет штатных священников, наладить работу с верующими, приезжать по мере необходимости и выполнять свои священнические обязанности. Кстати, в части иногда к тебе обращаются не только православные. Недавно ко мне подходил солдат-мусульманин. Он хотел попасть на службу в мечеть, но не знал, как это сделать. Я ему помог, узнал, где находится ближайшая мечеть, когда там проводятся службы, как можно туда добраться…
В это время у отца Владимира звонит телефон, он просит прощения и отвечает: «Здравия желаю! Бог благословит! Да, согласен! Пишите рапорт на имя правящего архиерея. Если он благословит, я еду с вами!»
Спрашиваю, в чем дело. Отец Владимир улыбается:
На учения? Конечно, поеду! Будем находиться в поле, жить в палатке, режим - как у всех
Звонил командир части, на следующей неделе они выезжают на учения, просил поехать с ними. Конечно, поеду! Учения короткие - всего две недели! Будем находиться в поле, жить буду в палатке, режим - как у всех. Утром они на зарядку, у меня утреннее правило. Потом в походном храме, если нет службы, я принимаю желающих. У нас уже традиция: на все учения мы обязательно берем с собой походную церковь, где можем совершать все необходимые таинства, крещение, Литургию… Также обязательно ставится палатка для мусульман.
Вот были мы на сборах возле г. Чебаркуля, что в Челябинской области; рядом находилась деревня, где был храм. Местный батюшка не только служил с нами Литургию, но и давал нам для богослужения свои сосуды и просфоры. Было большое богослужение, куда съехалось несколько священников, все исповедовали, на Литургии было много причастников из нескольких военных частей.
На территории нашей части на Уктусе (один из районов г. Екатеринбурга. - Д.А. ) построен храм мученика Андрея Стратилата, где я являюсь настоятелем и регулярно там служу. Кроме этого по договоренности с командирами частей мы постоянно выезжаем группами священников до десяти человек в какую-нибудь часть нашего округа, где читаем лекции, проводим открытые занятия на заданную тему и обязательно служим Литургию, исповедуем и причащаем. Потом мы расходились по казармам, и - по желанию - общались со всеми верующими, как с военными, так и с гражданским персоналом.
Служить в разведке - дело непростое
, настоятель храма Георгия Победоносца в пос. Марьинском:
Я дважды выезжал в командировки в Северокавказский регион, где находился с походным храмом Александра Невского в расположении воинской части Уральского округа внутренних войск. Как проходила служба? Утром на построении с разрешения командования читаешь утренние молитвы. Выходишь перед строем, все снимают головные уборы, читаешь «Отче наш», «Богородице Дево», «Царю Небесный», молитву на начало доброго дела и отрывок из жития святого, которому посвящен этот день. Кроме тех, кто на выезде, на построении присутствует 500-600 человек. После молитвы начинается развод. Я иду в храм, где принимаю всех желающих. Раз в неделю провожу духовные беседы с личным составом. После беседы начинается личное общение с глазу на глаз.
Есть такая шутка, что в армии не матерятся, в армии на этом языке разговаривают. А когда рядом находится священник, даже офицеры начинают себя сдерживать в этом плане. Говорят уже более близкие русскому языку слова, вспоминают о вежливости, прощения просят, отношения между собой и подчиненными становятся более дружественными, более человечными что ли. Приходит, например, майор на исповедь в нашу палатку, а перед ним простой боец стоит. Майор ведь не отталкивает его, не лезет вперед, он стоит и ждет своей очереди. А потом они вместе с этим солдатом из одной Чаши причащаются. И когда они встречаются в обычной обстановке, они уже друг друга по-иному воспринимают, чем до этого.
Сразу чувствуется, что ты находишься в расположении военной части, каждый день выполняющей боевые задачи. Это на гражданке все бабушки тебя любят, только и слышишь: «Батюшка, батюшка!», и, каким бы ты ни был, тебя просто потому, что ты священник, любят. Здесь совсем не так. Они здесь повидали всякого и просто так с распростертыми объятиями тебя не примут. Их уважение нужно заслужить.
Наш полевой храм приписан к взводу разведки. На них лежит обязанность установки, сборки и перемещения передвижного храма. Эти ребята очень серьезные - краповые береты. Чтобы стать краповым беретом, ты должен умереть, а потом воскреснуть - так говорят. Многие из них прошли обе чеченские кампании, видели кровь, видели смерть, теряли боевых друзей. Эти люди - состоявшиеся личности, отдавшие служению Родине всего себя. Все разведчики - это простые прапорщики, у них нет высоких званий. Но случись война, каждого из них по отдельности поставят командиром взвода, они выполнят любые задачи командования, поведут за собой солдат. На них держится боевой дух, это элита нашей армии.
Разведчики всегда вновь прибывшего священника приглашают к себе на чай знакомиться. Это очень важный ритуал на самом деле, во время которого о тебе складывается первое и часто оно же и последнее впечатление. Что ты из себя представляешь? Что ты за человек? Можно ли вообще тебе доверять? Они проверяют тебя как мужчину, присматриваются, задают разные каверзные вопросы, интересуются твоей прошлой жизнью.
Сам я из оренбургских казаков, и поэтому для меня шашечки и пистолетики были знакомы с детства, у нас на уровне генетики любовь к военному делу. В свое время я занимался в клубе юного десантника, с 13 лет прыгал с парашютом, мечтал служить в десанте. К сожалению, из-за проблем со здоровьем в десант меня не взяли, я служил в обычных войсках.
Разведчики мишени осмотрели, смеются: «Тест прошел!» Давай, говорят, к нам, в краповые береты!
Я выезжал с разведчиками на стрельбы, там они проверили, чего я стою в бою. Дали мне сначала пистолет. Мне он не очень понравился: я на «гражданке» в тире из более тяжелой «Беретты» стреляю. Но ничего, приноровился, выбил все мишени. Потом они дали мне какой-то новый автомат, специально для разведчиков разработанный, короткоствольный. Я отстрелял по общей мишени, смотрю: отдача у него слабая, стрелять легко, удобно - и второй магазин отстрелял по движущимся мишеням, выбил все «десятки». Они мишени осмотрели, смеются: «Тест прошел!» Давай, говорят, к нам, в краповые береты! Стрелял я из пулемета АК, тоже хорошо получилось.
После стрельб количество прихожан в части резко увеличилось. Сейчас с Пашкой из разведки мы регулярно переписываемся. Он пишет мне, как там у них дела, а я - как тут у нас; обязательно с праздниками друг друга поздравляем. Когда мы с ним познакомились во время моей первой командировки, то он, когда «Отче наш» читал, раз восемь ошибся, а в крайней командировке через два года, когда мы снова с ним встретились, он читал на службе Часы и молитвы к Причастию.
Еще у меня есть друг из казаков, Сашка-фээсбэшник. Такой на Илью Муромца похожий, на полголовы меня повыше и в плечах пошире будет. Их отряд ФСБ перевели, а его оставили что-то из оставшегося оборудования охранять. Вот он и охраняет. Спрашиваю: «Как, Сашка, дела?» Он благословение берет, мы целуемся по-братски, и он радостно отвечает: «Всё слава Богу! Охраняю помаленьку!»
Хоругвь нес знаменосец из Кремлевского полка. Так нес - глаз не оторвать! Хоругвь по воздуху плыла!
На Крещение мы с нашими разведчиками нашли заброшенный старый фонтан, быстренько его очистили, заполнили водой и сделали Иордань. Отслужили праздничную службу, а потом был ночной крестный ход, с хоругвями, с иконами, фонарями. Идем, поем, молимся. Впереди хоругвь нес настоящий знаменосец, так нес - глаз не оторвать! Хоругвь просто по воздуху плывет! Я потом у него спрашиваю: где ты этому научился? Он мне говорит: «Да я профессиональный знаменосец, в Кремлевском полку служил, на Красной площади со знаменем ходил!» Вот такие у нас замечательные бойцы там были! А потом все - и командиры, и бойцы, и гражданский персонал - пошли как один к Крещенской купели. И всё слава Богу!
Интересуетесь, как я храм построил? Я в нем настоятель, так скажу. Когда мы стройку окончили, храм освятили, поехал я к своему духовнику. Рассказываю, фотографии показываю: так, мол, и так, батюшка, я храм построил! А он смеется: «“Муха, муха, где ты была?” - “Как где? Поле пахала!” Ее спрашивают: “Как, сама?” Она говорит: “Ну, не совсем сама. Я на шее у вола сидела, который поле пахал”. Так и твой храм люди строили, благотворители, жертвователи разные… Может, бабушки по копеечке собирали. Твой храм народ построил, а Господь поставил тебя там служить!» С тех пор я больше не говорю, что я храм построил. А служить - да, служу! Есть такое дело!
«Бог даст, эту Пасху будем служить уже в новом храме»
, помощник командира отдельной железнодорожной бригады:
Хорошо, когда командир подает пример своим подчиненным. Наш командир части - верующий человек, регулярно исповедуется и причащается. Начальник управления - тоже. Подчиненные смотрят, и некоторые тоже приходят на службу. Никто никого не заставляет, и этого делать нельзя, ведь вера - это личное сокровенное дело каждого. Своим личным временем каждый может распоряжаться, как ему хочется. Можешь книжку читать, можешь телевизор смотреть или спать. А можешь пойти в храм на службу или со священником пообщаться - если не исповедоваться, то так, по душам поговорить.
Никто никого не заставляет, и этого делать нельзя, ведь вера - личное сокровенное дело каждого
Иногда у нас на службе собирается по 150-200 человек. На последней Литургии причащались 98 человек. Общая исповедь сейчас не практикуется, поэтому представьте, сколько у нас длится исповедь.
Кроме того, что я служу в части, на «гражданке» я настоятель храма святителя Ермогена на Эльмаше. Когда есть возможность, мы берем бортовой «Урал», там может разместиться 25 человек желающих, которые приезжают ко мне на службу. Естественно, люди знают, что это не экскурсия и не увеселительное мероприятие, что там надо будет стоять на службе, молиться, поэтому случайные люди туда не ездят. Ездят те, кто хочет помолиться в храме за богослужением.
Раньше вечернее время в части занимал заместитель командира по воспитательной работе, сейчас решили вечернее время отдать священнику, то есть мне. В это время я встречаюсь с военнослужащими, знакомлюсь, общаюсь. Спрашиваю: «Кто хочет поехать ко мне в храм на службу?» Составляем список желающих. И так по каждому подразделению. Подаю списки командиру бригады и командиру подразделения, ротному, те отпускают военнослужащих, когда надо на службу. И командиру спокойно, что солдат не болтается где-то и не занимается ерундой; и солдат видит к себе доброе отношение и может решать какие-то свои духовные вопросы.
В подразделении, конечно, проще служить. Сейчас наш приход святителя Ермогена строит на территории части храм во имя небесных покровителей железнодорожных войск князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. Начальник управления генерал-майор Анатолий Анатольевич Брагин выступил инициатором этого дела. Он верующий человек из благочестивой верующей семьи, с детства исповедуется и причащается и горячо поддержал идею строительства храма, помог с оформлением документов и согласованиями. Осенью 2017 года мы забили сваи в основание будущего храма, залили фундамент, сейчас подвели крышу, купола заказали. Когда служба будет проводиться в новом храме, конечно, там не будет недостатка в прихожанах. Уже сейчас люди останавливают меня, спрашивают: «Батюшка, когда храм откроете?!» Бог даст, эту Пасху будем служить уже в новом храме.
«Главное - это конкретный человек, который пришел к тебе»
, клирик храма святителя Николая Чудотворца в г. Екатеринбурге:
Вневедомственную охрану я окормляю уже больше 12 лет, со времен, когда они относились к МВД. Управление Росгвардии окормляю два года, с момента его образования.
Вы спрашиваете, кому пришла идея освятить все автомобили ГАИ? К сожалению, не мне, это инициатива руководства Главного управления МВД по Свердловской области. Я только совершил обряд. Хотя, конечно, идея мне понравилась! Еще бы! Собрать на главной площади города - площади 1905 года - все 239 новых автомобилей управления ГИБДД и разом освятить! Надеюсь, это скажется и на работе сотрудников, и на отношении к ним со стороны водителей. А что вы улыбаетесь? С Богом возможно все!
В своей священнической жизни мне много чего пришлось повидать. С 2005 по 2009 год я служил на приходе во имя архангела Михаила в Заречном микрорайоне - и четыре года подряд каждое воскресенье служил в парке под открытым небом. Никакого помещения и храма у нас не было, я служил прямо посреди парка - сначала молебны, потом с Божией помощью купил сосуды, матушка сшила покров на Престол, и уже осенью мы отслужили первую Литургию. Расклеивал объявления по району, что такого-то числа во столько-то приглашаем на богослужение в парк. Народу иногда собиралось до ста человек! По праздникам мы по всему району крестным ходом ходили, кропили святой водой, подарки собирали, бабушкам-ветеранам дарили! Весело жили, дружно, грех жаловаться! Иногда встречаю старых прихожан, с которыми в парке служили, они радуются, обнимают тебя.
Священника в армии слушают. Мы помогаем. Да меня для этого и послал сюда Бог - людям помогать
Если говорить о специфике служения в силовых структурах, то священник там фигура сакральная. Представьте себе здание с высокими кабинетами и большими начальниками, занятыми важными государственными делами, связанными с безопасностью страны, и так далее. Если туда придет гражданский, его слушать не будут и сразу выставят за дверь. А священника слушают. По опыту скажу, что там, в больших кабинетах, замечательные люди сидят! Главное, ничего у них не просить, тогда вы сможете найти с ними общий язык. Так ведь я и не прошу, я, наоборот, им такие сокровища несу, что любо-дорого! Какие, как написано в Евангелии, и ржа не берет, и воры не украдут, - сокровища, которые дает нам вера и жизнь в Церкви! Главное - это люди, это конкретный человек, который перед тобой сидит, а погоны - это дело пятое.
Чтобы священнику успешно заниматься окормлением в силовых структурах, в первую очередь нужно наладить хорошие контакты с начальством и с руководителем отдела кадров. Он знает личное дело каждого, это, если хотите, душеприказчик в силовых структурах. Он много чего знает и может подсказать и от многих ошибок уберечь. Как и ты можешь помочь ему в его работе. Это все взаимно, он помогает тебе, ты ему, и в результате у всех становится меньше проблем. Он может мне позвонить и сказать: «Знаешь, вот у такого-то офицера проблемы. Можешь с ним пообщаться?» Я иду к этому офицеру и, как священник, помогаю ему разобраться в его проблеме.
Если контакты состоялись, все будет хорошо. Я знаю, о чем говорю. За время моей службы в силовых структурах сменилось трое руководителей, и со всеми я был в хороших конструктивных отношениях. Всех людей по большому счету интересуют только они сами. Надо стараться быть нужным и полезным в той мере, в какой эти занятые люди готовы воспринимать тебя. Тебя поставили туда, чтобы помогать им решать их проблемы с помощью Божией! Если ты это понимаешь, то все у тебя получится; если начнешь заниматься просвещением или проповедями, это все плохо закончится. Специфика силовых структур вносит свои суровые коррективы, и, если хочешь преуспеть в своем деле, нужно это учитывать. Как апостол Павел говорил: для всех быть всем!
За годы общения люди начинают тебе доверять. У кого-то я крестил детей, кого-то повенчал, кому-то дом освятил. Со многими у нас стали близкие, почти родственные отношения. Люди знают, что в любой момент могут к тебе обраться за помощью с любой проблемой и ты никогда не откажешь и поможешь. Меня для этого послал сюда Бог: чтобы я людям помогал - вот и служу!
По-разному Бог приводит людей к вере. Помню, один полковник относился с большой неприязнью к тому, что к ним в управление приходит священник и, как он думал, всем только мешает. Я видел по его презрительному взгляду, что ему не нравилось мое присутствие. А потом у него умер брат, и так получилось, что я его отпевал. И там он, может, впервые, посмотрел на меня другими глазами, увидел, что от меня может быть польза. Потом у него были проблемы с женой, он пришел ко мне, и мы с ним долго говорили. В общем, сейчас этот человек хоть и не ходит в храм каждое воскресенье, но уже по-другому к Церкви относится. А это главное.
В 2011 году Минобороны России продолжает работу по подбору и назначению священнослужителей на штатные должности в Вооруженных Силах. Для этого в структуре военного ведомства создано Управление по работе с верующими военнослужащими, основной задачей которого является реализация решения Президента Российской Федерации о возрождении армейского и флотского духовенства. О специфике работы военного священника, характере взаимодействия Церкви и армии в интервью «Журналу Московской Патриархии» (№ 4, 2011 г.) рассказывает начальник управления Б.М. Лукичёв.
— Борис Михайлович, какова структура вашего управления, чем оно занимается в настоящее время и на какой стадии находится реализация решения Президента о восстановлении в Вооруженных силах института военного духовенства?
— Решение Президента России о воссоздании в Вооруженных Силах воинского и флотского духовенства инициировано, как известно, обращением, которое подписал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, а также другие лидеры традиционных религиозных объединений России. Оно обусловлено логикой развития государственно-церковных отношений в нашей стране за последние 15-20 лет. Эти отношения развивались на основе современного законодательства в интересах сотрудничества государственных структур и религиозных объединений.
К принятию такого решения побуждала и реальная обстановка в войсках и на военно-морском флоте. Статистика показывает, что верующие люди в Вооруженных силах России составляют около 63% от числа всего личного состава, при этом, кстати, наибольшее количество верующих — православные христиане. Все они граждане России, имеющие право на свободное исповедание своей веры и удовлетворение религиозных потребностей. Таким образом, решение главы государства имеет целью обеспечение конституционных прав военнослужащих. Естественно, учитывался и тот факт, что, в частности, Русская Православная Церковь, как и иные традиционные религиозные объединения России, обладая мощным духовным потенциалом, может содействовать и уже много лет содействует активизации духовного просвещения, привнесению нравственного измерения в жизнь воинских коллективов.
Возрождение института военного священства является органической частью реформирования, осовременивания Вооруженных сил. Хотя в известном смысле это возрождение в новом качестве того, что уже было в Российской армии.
На начальном этапе формирование структуры органов по работе с верующими военнослужащими — вопрос во многом административный. В центральном аппарате Минобороны России создано управление по работе с верующими военнослужащими, которое я возглавляю. В четырех военных округах в составе управлений по работе с личным составом формируются отделения, в штат которых помимо начальника — гражданского лица — входят три священнослужителя. Наконец, следующий уровень структуры — помощники командиров соединений, начальников вузов по работе с верующими военнослужащими. Проще говоря, это дивизионные, бригадные или вузовские священники. Их религиозная принадлежность зависит от того, какую веру исповедует большинство военнослужащих (для назначения священника в часть верующие должны составлять там не менее 10% от общего числа). Всего в Вооруженных силах учреждено 240 священнических должностей и 9 — гражданских служащих.
В первую очередь были созданы соответствующие должности в российских военных базах за рубежом. Военнослужащие там находятся в сложных условиях, вдали от родины, поэтому помощь батюшки там наиболее востребована. Нашим воинам за рубежом уже сейчас помогают штатные военные священники. В Севастополе это протоиерей Александр Бондаренко, который был первым в министерстве назначенцем, в Гудауте (Абхазия) — иерей Александр Терпугов, в Гюмри (Армения) — архимандрит Андрей (Вац).
— Почему именно Черноморский флот стал первопроходцем?
—Вряд ли это случайность. Вот и при Петре Великом воинская служба монахов Александро-Невской лавры начиналась на кораблях. Недаром же говорят: «Кто в море не хаживал, тот Богу не молился». В нашем же случае была добрая воля командования флота. К тому же протоиерей Александр, в недавнем прошлом — морской офицер, севастополец оказался в нужное время и в нужном месте.
По другим зарубежным военным базам вопрос решается не так просто. Это связано с тем, что кандидатам нужно на неопределенное время покинуть страну, расстаться с семьей. Параллельно встают вопросы организации богослужебной, воспитательной деятельности и быта священнослужителя. Кроме того, министр обороны Российской Федерации А.Э. Сердюков весьма ответственно относится к этому поручению главы государства. Он лично проводит отбор кандидатов, и требования к объективным данным, профессиональной квалификации и даже наличию житейского опыта очень высокие. Если священник приходит в воинский коллектив, он, конечно, должен уметь эффективно работать, решать конкретные задачи с командиром, офицерским составом, солдатами, членами семей военнослужащих, гражданским персоналом.
— Какова вообще специфика работы военного священника? Можно ли ее как-то формализовать?
— Форма не самоцель. Мы не ставим и не будем ставить перед священником задачу провести какое-то определенное количество душеспасительных бесед, исповедать и отпустить грехи стольким-то кающимся грешникам и отслужить, к примеру, пять Литургий за месяц. В большей мере, чем формы работы, которые использует священник, нас интересуют результаты, отдача от его деятельности.
Работу священника в соединении условно можно разделить на две составляющих. Во-первых, это его богослужебная деятельность, которая регламентируется священноначалием и внутрицерковными установлениями. Естественно, с учетом условий службы, планов боевой подготовки, боевой готовности и текущих задач.
Во-вторых, это участие священника в воспитательной, просветительской и иной общественной работе. Эта сфера деятельности должна быть более плотно встроена в армейскую жизнь. Воинский коллектив живет по распорядку дня, в соответствии с планами боевой подготовки и расписанием занятий. Поэтому, регламентируя работу военного священника, необходимо жестко вписывать ее в армейский график. Для этого священник должен планировать свою деятельность совместно с командиром и с его помощником по работе с личным составом. У командира есть план боевой подготовки: учения, выходы в поле или морские походы, спланирована культурно-досуговая работа. Кроме того, командование знает, -какие духовно-психологические проблемы существуют в армейском коллективе, где неладно с воинской дисциплиной, возникли острые отношения между военнослужащими, есть потребность поддержать мир в семьях военнослужащих и т.п.
После того как проблемы актуализированы и намечены направления деятельности, командир говорит: «Батюшка, дорогой, у нас есть такие-то задачи нравственного воспитания. Чем вы можете помочь?» А батюшка уже предлагает варианты. Допустим, он может принять участие в общественно-государственной подготовке, прочитать лекцию, провести беседу в коллективе, где есть дедовщина, индивидуально поработать с солдатом, который «пребывает в унынии», и т.д. Формы работы священника могут быть самыми разными, они известны. Главное, чтобы они служили выполнению тех задач в области воспитания, нравственного и духовного просвещения военнослужащих, которые они определили вместе с командиром. Эти решения оформляются месячным планом работы священнослужителя, который утверждает командир.
— Вы сказали о воспитании. Не пересекаются ли в данном случае функции священника и офицера-воспитателя. В последнее время приходится часто слышать, что, дескать, введение института военного священства вызовет массовое увольнение офицеров по воспитательной работе.
— Вы правы, такие слухи ходят. Они вызваны мероприятиями по оптимизации воспитательных структур. При этом некоторые должности сокращаются. Но хотел бы напомнить, что «после того» совсем не означает «вследствие того». Думать, что военный священник займет место воспитателя — это профанация самой идеи введения в Вооруженных силах института воинского и морского духовенства. Таким образом создается повод для недоумений, который необходимо дезавуировать. Функции священника и офицера-воспитателя не исключают и не замещают, а гармонично дополняют друг друга. Задача первого — воспитывать и настраивать людей на выполнение боевых задач теми средствами и способами, которые уже доказали свою эффективность. А священник в данном случае вносит в эту работу нравственную составляющую, обогащает и делает более действенной всю систему работы с личным составом. Вот чего мы хотим достичь. И, насколько я могу судить, в большинстве своем офицеры прекрасно это понимают.
— Но в принятом в Минобороны Положении по организации работы с верующими военнослужащими в числе обязанностей священнослужителя значатся укрепление дисциплины, профилактика правонарушений...
— В данном случае не следует путать общие идеологические цели и задачи, которые стоят перед командиром, воспитателем и священником, и обязанности каждой из сторон. В документах обозначены участие священника в просветительской работе и нравственном воспитании, а также ее формы в мирное и военное время.
О формах в мирное время мы уже говорили. Хотел бы также отметить, что в военное время своя специфика. В условиях ведения боевых действий ограничивается правовая свобода человека, всё подчинено общей цели. Командир принимает решение, в первую очередь исходя из задачи, которую решает соединение. Принцип единоначалия действует здесь более жестко, приказы командира выполняются беспрекословно. По опыту прошлых веков можно сказать, что в боевой обстановке священник должен находиться возле медицинского пункта максимально близко к передовой, оказывать помощь раненым, совершать богослужения и таинства, помогать преодолению последствий стрессовых ситуаций, обеспечивать достойное захоронение погибших и умерших, писать письма родственникам раненых и убитых бойцов. Большое значение имеет здесь личный пример батюшки.
— Если в части, где служит священник, имеется православное большинство и какая-то часть представителей других религий, как священнику вести себя с ними? Что делать с атеистами?
— Атеист — это человек, который занимает активную богоборческую позицию. По моим наблюдениям, таких людей в армии не так много. Существенно больше тех военнослужащих, которые просто не ощущают себя верующими, не «слышат» своей веры. Но реальные поступки показывают, что на самом деле во что-то они верят — кто в черную кошку, кто в летающую посуду, кто в существование некоего абсолютного разума и т.д. Это значит, что в какой-то мере они все-таки живут своеобразной духовной жизнью. И то, как с ними работать, должен подсказать священнику его пастырский опыт.
То же самое можно сказать и в отношении представителей иных вероисповеданий. Ведь опытный священник может работать не только с православными, но и с мусульманами, и с буддистами. Он понимает суть проблемы, отличает суннита от шиита, знает многие суры Корана, нравственный смысл которых коррелируется с библейскими максимами. Наконец, он просто понимает душу человека, особенно молодого, ищущего. Он может найти подход как к верующему, так и к маловерующему сердцу. Кроме того, священник должен знать в местах дислокации соединения тех священнослужителей иных вероисповеданий, которых без ущерба для дела при необходимости можно пригласить для встречи с военнослужащими. В этом смысле мы занимаем жесткую позицию только в одном: в армии не должно быть религиозной миссии и дискриминации по религиозному признаку. Мы не должны допускать попыток сделать из православного солдата мусульманина и наоборот, чтобы не создавать дополнительных напряженностей. Для нас главное — духовное просвещение, нравственное воспитание, обеспечение конституционных прав военнослужащих и обеспечение сознательной мотивации, подлинного настроя людей на выполнение воинского долга.
— Когда должна проводиться работа с военнослужащими — в служебное или во внеслужебное время? Что говорится на этот счет в разрабатываемых документах?
— Здесь невозможно причесать под одну гребенку все соединения, где введены должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими. Например, у ракетчиков боевое дежурство перемежается: то три дня в патерне, то четыре. У моряков вахта в морских походах меняется каждые четыре часа. Мотострелки, танкисты и саперы могут месяцами находиться в полевых условиях. Поэтому в документах мы прописываем лишь общие принципы. Но при этом в упомянутом вами Положении написано, что командир части должен обеспечить священнику рабочее место, а также место, отведенное для богослужений. Это может быть отдельно стоящий храм или часовня или храм, встроенный в здание части. Но такое место должно быть. А уж в какое время священник будет проводить свои мероприятия, он совместно с командиром решает в зависимости от конкретных обстоятельств. Главное, чтобы вся деятельность священника: участие в общественно-государственной подготовке, коллективные и индивидуальные беседы — была закреплена в общем распорядке дня или расписании занятий.
— Кто должен заниматься обустройством воинского храма — священник или командование части? Кто выделяет средства на приобретение богослужебной утвари, облачений и всего того, что необходимо для совершения богослужений?
— Формально все, что связано с приобретением предметов культа, является делом Церкви. Кого именно — самого священника, военного отдела или епархии — в каждом конкретном случае решается по-разному. Бюджет Министерства обороны подобных расходов не предусматривает. В обязанности командира входит определить место, где можно совершать богослужения, согласовывать со священником время и оказывать помощь в организации его деятельности. Однако, как показывает практика, военнослужащие и члены их семей охотно оказывают батюшке посильную помощь: жертвуют средства, помогают кто чем может. Я знаю случаи, когда материальную помощь войсковым храмам оказывали и местные власти, и состоятельные люди, давно утратившие непосредственную связь с армией.
— Вызывает вопросы система подчинения военного священника. Выходит, что он подчиняется командиру, своему епархиальному архиерею, Синодальному отделу по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, а также согласовывает свои действия с Преосвященным, в епархии которого располагается воинская часть, в которой служит священник. Такой вот запутанный клубок.
— Военный священник в первую очередь человек Церкви. И то, каким будет его административное подчинение внутри церковной организации, должно определять священноначалие. Я в данном случае могу высказать лишь свои личные соображения по этому поводу. Разумная и логичная система внутрицерковного подчинения военных священников существовала в Российской армии до того, как 18 января 1918 года, приказом № 39 наркома РСФСР по военным делам Н.И. Подвойского, служба военных священников была упразднена. Тогда была церковная вертикаль, во главе которой стоял протопресвитер армии и флота.
Сегодня можно было бы сделать нечто похожее. Тем более что уже есть , который является высшим административным звеном в этой сфере и эффективно координирует действия священников в войсках. Например, если сейчас священника представляют к назначению на должность, именно руководитель «военного» отдела пишет представление на имя министра обороны. И впоследствии именно отдел решает все оргвопросы и недоумения, возникающие у назначенного священника, так что фактически система уже существует, нужно просто ее совершенствовать. С точки зрения решения боевых задач, с позиций армейского командования вертикаль военного отдела может быть оптимальной формой организации деятельности военного духовенства внутри Церкви. Но представляется, что даже при вертикальном подчинении архиерей, в епархии которого расположена воинская часть, должен иметь возможность знать, что в воинском храме «право правится слово Истины». Конечно, как всё это будет осуществляться в реальной жизни, когда у нас будет запланированное число штатных военных священников, покажет опыт.
— Обычно священник приписывается к тому или иному храму. Но как быть, если полноценного храма в части нет?
— Каждый раз это следует решать индивидуально. Многие воинские храмы стоят либо в части, либо на границе между частью и гражданским поселением. В этом случае священника можно приписать к этому храму и он будет работать как с военнослужащими, так и с населением. Если же священника посылают на военную базу за рубежом или иной закрытый военный городок, где пока еще нет храма, то ему до поры до времени имеет смысл юридически оставаться в епархии. Мне кажется, в таких обстоятельствах епархиальный архиерей мог бы некоторое время продолжать числить его клириком того храма, где священник служил до назначения в часть. По крайней мере, до тех пор, пока на территории части не будет построено культовое здание.
— Известно ли на сегодняшний день количество храмов и часовен, расположенных на территории воинских частей?
— Как раз сейчас мы завершаем инвентаризацию таких культовых объектов, расположенных на территориях, подведомственных Минобороны России. Пока у нас есть информация о 208 храмах и часовнях только Русской Православной Церкви. Информации о храмах иных деноминаций не поступало. Понятно, что такое количество сооружений требует к себе огромного внимания. В рамках реформы идет сокращение числа военных городков и гарнизонов. И вы понимаете, что если в городке, подпадающем под сокращение, имеется часовня или храм, то при уходе военных с этой территории судьба их может быть незавидной. Что делать с таким храмом? Это очень серьезный вопрос. В настоящее время по решению министра обороны и Святейшего Патриарха создана совместная рабочая группа, сопредседателями которой являются статс-секретарь, заместитель министра обороны Российской Федерации Н.А. Панков и председатель Московского Патриархата . В состав группы вошли по пять специалистов от Русской Православной Церкви и Министерства обороны. Ее задача сформировать нормативно-правовую базу культовых объектов на территориях Минобороны, а также наладить их учет и дальнейшую эксплуатацию в соответствии с требованием законодательства. Группой проведены первые два заседания, на которых определены, в частности, задачи регистрации и паспортизации культовых объектов.
— Насколько я понимаю, по трудовому договору, который заключается с военным священником, служба в части является его основным местом работы.
— Совершенно верно. Священник должен проводить в части основную часть своего рабочего времени. Конечно, формализма быть не должно. Командир со священником вместе должны определять время нахождения священника в расположении части и формы его работы. Но если в части есть храм, то священник основное время может находиться там, тогда и командир и все желающие будут знать, куда они могут в свободную минуту прийти побеседовать, получить духовное утешение. В целом же само собой разумеется, что священник будет там, где он нужнее.
— Насколько важным для военного священника является личный опыт армейской службы?
— Конечно, личный опыт воинской службы играет в работе военного священника существенную роль. Такой человек при заключении договора знает, куда он идет. Ему не требуется много времени для адаптации в коллективе, он владеет терминологией, знаком со спецификой службы и т.д. Понятно, однако, что мы не можем настаивать, чтобы военными священниками становились только бывшие военнослужащие. Так или иначе, мы планируем организовать профессиональную доподготовку принятых на штатные должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими. Для этого будут организованы краткосрочные курсы на базе одного из столичных вузов.
Во все времена существования Русской Православной Церкви ее важнейшей миссией было служение Отечеству. Она содействовала государственному объединению разрозненных славянских племен в единую державу, а позднее оказала решающее влияние на процесс сохранения национального единства Русской земли, целостности и общности живущих на ней народов.
До учреждения в Русском государстве регулярного войска, обязанность по духовному окормлению ратных людей возлагалась на придворное духовенство. Поэтому можно предположить, что к середине XVI века, когда в Московии было создано постоянное стрелецкое войско, насчитывавшее 20-25 тысяч человек, появились и первые военные священники (однако письменных свидетельств об этом не сохранилось).
Достоверно известно о наличии военных священников в период царствования государя Алексея Михайловича Романова (1645-1676). Об этом свидетельствует Устав того времени: "Учение и хитрость ратного строя пехотных людей" (1647), в котором впервые упоминается полковой священник и определяется его жалованье . С этого времени уже начинает создаваться система управления военным духовенством.
Дальнейшее становление и совершенствование структуры военного духовенства связано с реформами Петра I. Так, в "Воинском уставе" 1716 года впервые появилась глава "О священнослужителях", которая определяла правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности:
"Военные священники, состоя в безусловном подчинении протопресвитера военного и морского духовенства, обязываются исполнять все законные распоряжения непосредственного военного начальства. Недоразумения и разногласия, возникающие между военным начальством и военными священниками при исполнении церковно-богослужебных обязанностей, разрешаются или благочинным, или протопресвитером, или местным архиереем.
Священники обязаны неупустительно, в назначенные от полка или команды часы, но в пределах церковно-богослужебного времени, совершать в полковых церквах Богослужение, по установленному чину, во все воскресные, праздничные и высокоторжественные дни. В неподвижных храмах Богослужение совершается одновременно с епархиальными церквами.
Военные священники обязаны совершать таинства и молитвословия для воинских чинов в церкви и их домах, не требуя за то вознаграждения.
Военные священники прилагают старание о составлении из воинских чинов и обучающихся в полковых школах церковных хоров для пения при Богослужениях, причём способные из воинских чинов допускаются к чтению на клиросе.
Военные священники обязаны в церкви вести катехизические беседы и, вообще, поучать воинов истинам православной веры и благочестия, применяясь к степени их разумения, духовным потребностям и обязанностям военной службы, больных же -- назидать и утешать в лазаретах.
Военные священники должны преподавать Закон Божий в школах полковых, солдатских детей, учебных команд и других частей полка; с согласия военного начальства, они могут устраивать внебогослужебные беседы и чтения. В частях войск, расположенных отдельно от полковых штабов, к преподаванию Закона Божия нижним воинским чинам приглашаются местные приходские священники на условиях, какие найдут возможными воинские начальники тех частей.
Военные священники обязываются ограждать воинских чинов от вредных учений, искоренять в них суеверия, исправлять нравственные их недостатки: увещевать, по поручению полкового командира, порочных нижних чинов, предотвращать отступления от православной церкви и, вообще, заботиться об утверждении воинских чинов в вере и благочестии.
Военные священники, по долгу своего звания, обязаны вести свою жизнь так, чтобы воинские чины видели в них назидательный для себя пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы, доброй семейной жизни и правильных отношений к ближним, начальствующим и подчинённым.
Ввиду мобилизации и во время военных действий военные священники без особо уважительных причин не должны быть увольняемы от своих мест, но обязаны следовать по назначению с воинскими чинами, быть на указанных местах безотлучно и находиться в безусловном повиновении военному начальству" .
В XVIII веке Церковь и войско образовали единый организм под эгидой государства, православная атрибутика пронизывала воинские ритуалы, службу и быт воинов.
В течение XVIII века управление военным духовенством в мирное время не отделялось от епархиального управления и принадлежало архиерею той местности, где был расквартирован полк. Реформу управления военным и морским духовенством осуществил император Павел I. Указом от 4 апреля 1800 года должность полевого обер-священника стала постоянной, в его руках сосредоточилось управление всем духовенством армии и флота . Обер-священник получил право сам определять, переводить, увольнять, представлять к наградам священнослужителей своего ведомства. Для военных пастырей были определены регулярное жалование и пенсия. Первый обер-священник Павел Озерецковский был назначен членом Святейшего Синода и получил право по вопросам кадровой политики сноситься с епархиальными архиереями без доклада Синоду. Кроме того, обер-священник получил право личного доклада императору.
В 1815 году было образовано отдельное управление обер-священника Главного штаба и войск гвардии (позднее включившее в себя и гренадерские полки), вскоре ставшее в вопросах управления фактически независимым от Синода. Обер-священники гвардейского и гренадерского корпусов Н.В. Музовский и В.Б. Бажанов в 1835-1883 годах возглавляли также придворное духовенство и являлись духовниками императоров.
Новая реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Власть вновь сосредоточилась в лице одного человека, получившего титул протопресвитера военного и морского духовенства. Во время Первой мировой войны протопресвитеру Г.И. Шавельскому впервые было дано право личного присутствия на военном совете; протопресвитер находился непосредственно в ставке и, как и некогда первый обер-священник П.Я. Озерецковский, имел возможность личного доклада императору.
Численный состав священнослужителей в русской армии определялся штатами, утвержденными Военным ведомством. В 1800 году при полках служило около 140 священников, в 1913 году - 766. В конце 1915 года в армии служило около 2000 иереев, что составляло примерно 2% от общего числа священнослужителей империи. Всего за годы войны в армии отслужило от 4000 до 5000 представителей православного духовенства. Многие из них затем, не оставив паствы, продолжили свою службу в армиях адмирала А.В. Колчака, генерал-лейтенантов А.И. Деникина и П.Н.Врангеля.
Обязанности военного священнослужителя определялись, прежде всего, приказами военного министра. Главные обязанности военного священнослужителя заключались в следующем: в строго назначенное военным командованием время совершать богослужения в воскресные и праздничные дни; по соглашению с полковым начальством в определенное время готовить военнослужащих к исповеди и принятию святых Христовых Таин; совершать таинства для военнослужащих; управлять церковным хором; наставлять воинские чины в истинах православной веры и благочестия; утешать и назидать в вере больных, погребать усопших; преподавать закон Божий и с согласия военного начальства проводить внебогослужебные беседы на этот предмет. Священнослужители должны были проповедовать "слово Божие перед войсками усердно и вразумительно… внушать любовь к вере, государю и Отечеству и утверждать в повиновении властям" .
Важнейшей из решаемых военным духовенством задач, было воспитание у русского воина духовных и нравственных чувств и качеств. Сделать его духовной личностью - человеком, исполняющим свои обязанности не из-за страха наказания, а по побуждению совести и глубокому убеждению в святости своего воинского долга. Оно заботилось о воспитании у личного состава армии и флота духа веры, благочестия и осознанной воинской дисциплины, терпения и мужества вплоть до самопожертвования.
Однако, не только под сенью храмов и в тиши казарм духовно окормляли свою паству армейские и флотские священники. Они были рядом с воинами в боях и в походах, делили с солдатами и офицерами радость побед и скорбь поражений, тяготы военного времени. Они благословляли идущих в бой, воодушевляли малодушных, утешали раненых, напутствовали умирающих, провожали в последний путь погибших. Они были любимы армией и необходимы ей.
Истории известно множество примеров мужества и самоотверженности, проявленных военными пастырями в боях и походах Отечественной войны 1812 года. Так, священник Московского гренадерского полка протоиерей Мирон Орлеанский в сражении при Бородине шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны и был ранен. Несмотря на ранение и сильную боль, он остался в строю и выполнял свои обязанности.
Примером мужества и верности долгу в Отечественной войне стал подвиг другого военного пастыря Иоанникия Савинова, состоявшего на службе в 45-м флотском экипаже. В критический момент боя пастырь Иоанникий в епитрахили, с поднятым крестом и с громким пением молитвы пошел в бой впереди солдат. Воодушевленные солдаты стремительно ринулись на неприятеля, пришедшего в замешательство.
Из числа двухсот военных пастырей - участников Крымской войны - двое были награждены орденами святого Георгия IV степени; 93 пастыря - золотыми наперсными крестами, в том числе 58 человек - крестами на Георгиевской ленте; 29 военных священников были награждены орденами святого Владимира III и IV степени .
Военные священники были верны доблестным традициям армейского и флотского духовенства и в последующих войнах.
Так, во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов особо отличился священник 160-го пехотного Абхазского полка Феодор Матвеевич Михайлов. Во всех сражениях, в которых принимал участие полк, Феодор Матвеевич был впереди. При штурме крепости Карса пастырь с крестом в руке и в епитрахили, находясь впереди цепей, был ранен, но остался в строю.
Образцы героизма и мужества показали военные и флотские священнослужители во время русско-японской войны 1904-1906 годов.
Протопресвитер царской армии Георгий Шавельский, имевший богатый опыт деятельности военного священника во время русско-японской войны 1904-1905 года, так определяет его роль в мирное время: "В настоящее время особенно сильно сознаётся, что религиозная сторона имеет огромное значение в воспитании русского воинства, в развитии крепкого и могучего духа русской армии и что роль священника в армии -- почтенная и ответственная роль, роль молитвенника, просветителя и вдохновителя русского воинства" . В военное время, подчеркивает Георгий Шавельский, эта роль становится ещё важнее и ответственнее, а вместе с этим -- и плодотворнее.
Задачи для деятельности священника в военное время те же, что и в мирное: 1) священник обязан удовлетворять религиозное чувство и религиозные нужды воинов, через совершение богослужений и треб; 2) священник пастырским словом и примером должен влиять на свою паству.
Многие священники, идя на войну, воображали, как они поведут своих воспитанников под огнём, пулями и снарядами в бой. Первая мировая война показала другую действительность. "Водить войска в бой" священникам не пришлось. Убийственная сила современного огня сделала то, что дневные атаки стали почти немыслимы. Противники теперь атакуют друг друга в глухие ночи, под покровом ночной тьмы, без развёрнутых знамён и без грома музыки; атакуют украдкой, чтобы не быть замеченными и огнём орудий и пулеметов сметёнными с лица земли. При таких атаках священнику нет места ни впереди, ни позади атакующей части. Ночью его никто не увидит, да и голоса его, раз начнётся атака, никто не услышит .
Протоиерей Георгий Шавельский отмечал, что с переменой характера войны изменился и характер работы священника на войне. Теперь место священника во время боя не в боевой линии, растянутой на огромное расстояние, а около нее, и дело его -- не столько ободрение находящихся в строю, сколько служение выбывшим из строя -- раненым и убитым.
Его место -- на перевязочном пункте; когда присутствие его на перевязочном пункте не обязательно, он должен побывать и в боевой линии, чтобы своим появлением ободрить и утешить и там находящихся. Исключения из этого положения, конечно, могут быть и бывали. Представьте, что часть дрогнула, и начала беспорядочно отступать; появление священника в такую минуту может сделать большое дело.
До первой мировой войны русское военное духовенство работало без плана и системы и даже без нужного контроля. Каждый священник работал сам по себе, по своему собственному разумению.
Организацию управления военным и морским духовенством в мирное время нельзя было признать совершенной. Во главе ведомства стоял протопресвитер, облечённый полнотой власти. При нем состояло Духовное правление -- то же, что Консистория при епархиальном архиерее. С 1912 года протопресвитеру дан был помощник, в значительной степени облегчивший ему канцелярскую работу. Но, ни помощник, ни Духовное правление не могли быть посредниками между протопресвитером и подчинённым ему, разбросанным по всей России, духовенством. Такими посредниками являлись дивизионные и местных частей благочинные. Их было не менее ста, и рассеяны они были по разным российским уголкам. Возможностей для частного и личного общения их с протопресвитером не представлялось. Объединять их деятельность, направлять их работу и контролировать их было нелегко. Протопресвитеру нужно было обладать чрезвычайной энергией и необыкновенной подвижностью, чтобы самому лично и на месте проверять работу всех своих подчиненных.
Но и такая конструкция управления оказалась несовершенной. Начало дополнению Положения дал сам Император при формировании штаба Верховного главнокомандующего, повелевший на время войны находиться при этом штабе протопресвитеру. Дальнейшие коррективы были сделаны протопресвитером, за которым практикой закрепилось право самолично, без утверждения высшими инстанциями, учреждать новые должности в армии по своему ведомству, если они не требовали расходов от казны. Таким образом, были учреждены должности: 10 гарнизонных благочинных в пунктах, где имелось несколько священников; 2 благочинных запасных госпиталей, каковые должности были возложены на священников при штабах армий.
В 1916 году, с Высочайшего утверждения, были учреждены особые должности армейских проповедников, по одному на каждую армию, на которых была возложена обязанность беспрерывно объезжать, проповедуя, воинские части своей армии. На должности проповедников были избраны самые выдающиеся духовные ораторы. Состоявший при штабе Северного фронта английский полковник Нокс считал гениальной идею учреждения должностей армейских проповедников. Наконец, главным священникам фронтов было предоставлено право пользоваться священниками при штабах армий как своими помощниками по наблюдению за деятельностью духовенства .
Таким образом, духовный аппарат на театре военных действий представлял стройную и совершенную организацию: протопресвитер, его ближайшие помощники; главные священники, их помощники; штабные священники; наконец, дивизионные и госпитальные благочинные и гарнизонные священники.
В конце 1916 года высочайшим повелением были учреждены должности главных священников Балтийского и Черноморского флотов.
Для лучшего объединения и направления деятельности духовенства армии и флота от времени до времени составлялись совещания протопресвитера с главными священниками, последних со штабными священниками и благочинными и Съезды по фронтам, под председательством протопресвитера или главных священников.
Первая мировая война, так же как и войны XIX столетия, дала немало примеров мужеству, проявленного военными священниками на фронтах.
В русско-японскую войну раненых и контуженных священников не набралось и десяти, в Первую мировую войну их было более 400. Более ста военных священников попали в плен. Пленение священника свидетельствует, что он находился на своем посту, а не в тылу, где не угрожает опасность.
Известно множество других примеров самоотверженной деятельности военных священников во время боев.
Отличия, за которые священники могли быть пожалованы орденами с мечами или наперсным крестом на Георгиевской ленте можно разделить на три группы. Во-первых, это подвиг священника в решительные минуты боя с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение.
Другой тип отличия священника связан с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях. Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника.
И, наконец, духовенство совершало возможные для всех армейских чинов подвиги. Первый полученный наперсный крест на Георгиевской ленте был вручен священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени. Крест был вручен ему лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Сейчас это знамя хранится в Государственном историческом музее в Москве .
Возрождение миссии православного духовенства в Вооруженных силах становится в наши дни не только заботой о будущем, но также и данью благодарной памяти военным священникам.
Довольно успешно решались духовенством вопросы межрелигиозных отношений. В дореволюционной России вся жизнь русского человека от рождения и до самой смерти была пронизана православным учением. Российские Армия и Флот по сути своей были православными. Вооруженные силы защищали интересы православного Отечества, во главе которого стоял православный Государь. Но все-таки в Вооруженных cилах служили и представители других религий и национальностей. И одно совмещалось с другим. Некоторые представления о конфессиональной принадлежности личного состава императорских армии и флота в начале XX века дают следующие сведения: На конец 1913 года в армии и на флоте было 1229 генералов и адмиралов. Из них: 1079 православных, 84 лютеран, 38 католиков, 9 армяно-григориан, 8 мусульман, 9 реформаторов, 1 сектант (вступивший в секту уже, будучи генералом), 1 неизвестен. Среди нижних чинов в 1901 году в Сибирском военном округе под ружьем находилось 19282 человека. Из них 17077 православных, 157 католиков, 75 протестантов, 1 армяно-григорианин, 1330 мусульман, 100 евреев, 449 старообрядцев и 91 идолопоклонник (северные и восточные народности). В среднем в тот период в Вооруженных силах России православные составляли 75 %, католики - 9 %, мусульмане - 2 %, лютеране - 1,5 %, другие - 12,5 % (в том числе и не заявившие о своей конфессиональной принадлежности) . Примерно такое же соотношение сохраняется и в наше время. Как отметил в своем докладе заместитель начальника Главного управления воспитательной работы Вооруженных Сил РФ контр-адмирал Ю.Ф. Нуждин, из числа верующих военнослужащих 83% являются православными христианами, 6% - мусульманами, 2% - буддистами, по 1% - баптистами, протестантами, католиками и иудеями, 3% относят себя к другим религиям и верованиям.
В Российской империи взаимоотношения между религиями решались законодательно. Православие было государственной религией. А остальные делились на терпимые и нетерпимые. К терпимым религиям относились традиционные религии, которые существовали в Российской империи. Это мусульмане, буддисты, иудеи, католики, лютеране, реформаторы, армяне-григориане. К нетерпимым религиям относились в основном секты, которые полностью запрещались.
История взаимоотношений между вероисповеданиями, как и многое другое в российских вооруженных силах, берет свое начало со времени царствования Петра I. Во времена Петра I в армии и на флоте значительно увеличился процент представители других христианских исповеданий и национальностей - особенно немцев и голландцев .
Согласно главе 9-й Воинского Устава 1716 г. предписывалось "Всем вообще к нашему Войску принадлежащим, несмотря на то, кто какой они есть веры или народа они суть, между собою христианскую любовь имети". То есть, сразу всякие несогласия на религиозной почве пресекались законодательно. Устав обязывал терпимо и бережно относиться к местным вероисповеданиям, как в районах дислокации, так и на территории противника. Статья 114 того же Устава гласила: "…священников, церковных служителей, детей, и иных, которые противления чинити не могут, нашим воинским людям не обижать и не оскорблять, и церквей больниц и школ весьма щадить и не касатися под жестоким телесным наказанием".
В вооруженных силах тех лет инославные были в основном среди высшего звена и еще меньше среди среднего командного звена. Нижние же чины, за редким исключением, являлись православными. Для инославных в доме начальника обороны Котлина вице-адмирала Корнелия Крюйса еще в 1708 году была устроена лютеранская церковь. Эта церковь служила местом собрания не только для лютеран, но и для голландских реформаторов. Не смотря на религиозные различия, они следовали указаниям лютеранского проповедника и держались лютеранских обрядов. В 1726 году, будучи уже полным адмиралом и вице-президентом Адмиралтейств-коллегии, Корнелий Крюйс хотел построить лютеранскую кирху, но болезнь и скорая кончина остановили его намерения .
В Петербурге для служивших на флоте англичан была построена англиканская церковь. Инославные и иноверческие церкви строились и в других пунктах базирования армии и флота, например в Кронштадте . Некоторые из них строились непосредственно по инициативе военного и Морского ведомств.
Устав о полевой и кавалерийской службе 1797 года определял порядок следования военнослужащих на богослужение. В соответствии с 25-й главой этого Устава в воскресные и праздничные дни все христиане (и православные и не православные) должны были идти в церковь строем под руководством одного из офицеров. При подходе к православной церкви осуществлялось перестроение. Православные военнослужащие заходили в свою церковь, а католики и протестанты продолжали следовать строем в свои костел и кирху.
В бытность обер-священником армии и флота Василия Кутневича в военных портах на Черном и на Балтийском морях, в 1845 году были учреждены должности имамов. Они были учреждены в портах Кронштадте и Севастополе - по одному имаму и помощнику, а в прочих портах - по одному имаму, который избирался из нижних чинов с государственным жалованием.
Как уже отмечалось выше, в связи с военной реформой, проведенной во второй половине XIX века, была введена всесословная воинская повинность. Спектр призываемых с различным вероисповеданием лиц значительно расширился. Военная реформа потребовала более внимательного отношения к межрелигиозным отношениям.
Еще более этот вопрос стал актуальным после 1879 г., когда баптисты и штундисты добились принятия закона, который уровнял их права с инославными исповеданиями. Таким образом, юридически они стали терпимой религией. Баптисты стали проводить огромную пропаганду среди военнослужащих. Противодействие баптистской пропаганде лежало исключительно на плечах военного духовенства, которое имело помощь от государства лишь в том случае, если эта пропаганда шла явно вразрез с государственными законами.
Перед военным духовенством стояла сложная задача - не допустить, чтобы религиозные различия переросли в противоречия. Военнослужащим разных вероисповеданий говорилось буквально следующее: "… все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для нас единый, истинный Бог" . И это были не просто декларации, такие принципиально важные установки были уставными нормами.
Священник должен был не допускать никаких споров о вере с иноверцами. Свод военных постановлений 1838 года гласил: "Полковые священники, отнюдь не должны вступать в прения о вере с людьми другого исповедания". В 1870 году в Гельсингфорсе издана книга благочинного штаба войск Финляндского военного округа протоиерея Павла Львова "Памятная книжка о правах и обязанностях армейского духовенства".
В частности, в главе 34 этого документа был специальный отдел, который назывался - "О предупреждении и пресечении преступлений против правил веротерпимости". И военное духовенство прикладывало все силы во все времена, чтобы не допустить в войсках конфликтов на религиозной почве, какого-либо ущемления прав и достоинства приверженцев других конфессий.
Во время Первой мировой войны, в связи с наличием в Вооруженных Силах представителей других религий, протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Иванович Шавельский в циркуляре № 737 от 3 ноября 1914 г. обратился к православным военным священникам со следующим призывом: " … Усердно прошу духовенство действующей армии избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий, а равным образом заодно следить, чтобы в походные и госпитальные библиотеки для воинских чинов не попадали брошюры и листки со встречающимися в них резкими выражениями по адресу католичества, протестантства и других исповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорбить религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточить их против Православной Церкви, а в воинских частях сеять пагубную для дела вражду. Подвизающееся на бранном поле духовенство имеет возможность подтверждать величие и правоту Православной Церкви не словом обличения, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так и инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество и что у нас с ними один Христос, одно Евангелие и одно крещение, и не упуская случая, чтобы послужить уврачеванию и их духовных и телесных ран" . Статья 92-я Устава внутренней службы гласила: "Хотя Православная вера господствующая, но иноверцы, инославцы пользуются повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной". В Морских Уставах 1901 и 1914 годов в 4-ом разделе: "О порядке службы на корабле", говорилось: "Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном им месте, и по возможности одновременно с православным Богослужением. Во время продолжительных плаваний, они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения" (ст. 930). Статья 931 Морского Устава разрешала давать молиться мусульманам по пятницам, а евреям по субботам: "Если на корабле находятся мусульмане или евреи, им дозволяется читать общественные молитвы, по правилам своей веры и в назначенных командиром местах: мусульманам - по пятницам, а евреям - по субботам. Это разрешается им и в главные их праздники, на время которых они, по возможности, освобождаются от службы и увольняются на берег" . К уставам прилагались списки наиболее значимых праздников каждой веры и религии, не только христиан, мусульман и иудеев, но даже буддистов и караимов. В эти праздники представители этих исповеданий должны были освобождаться от несения воинских повинностей. Статья 388 Устава внутренней службы гласила: "Военнослужащие евреи, магометане и прочие не христиане, в дни совершаемого по их вере и обрядам особого богослужения, могут быть освобождаемы от служебных занятий и, по возможности, от нарядов в части. Расписание праздников смотри в Приложении". В эти дни командиры обязательно предоставляли иноверцам увольнение за пределы части для посещения своих храмов.
Таким образом, представителям терпимых религий, как христианских, так и иноверных, разрешалось совершать молитвы по правилам своей веры. Для этого командиры выделяли им определенное место и время. Организация проведения богослужений и молитв иноверцами закреплялась в организационных приказах по части или кораблю. При наличии в пункте дислокации части или корабля соответствующей церкви мечети или синагоги командиры по возможности, отпускали туда иноверцев для молитв.
К началу XX века в портах и крупных гарнизонах, кроме православного духовенства, существовали военные священники других исповеданий. Это, прежде всего, католические капелланы, лютеранские проповедники, евангельские проповедники, мусульманские имамы и иудейские раввины, а впоследствии еще и старообрядческие священники. Военное православное духовенство относилось с чувством такта и должного уважения к представителям других вер.
История не знает ни одного факта, когда какие-нибудь конфликты в русской Армии или Флоте возникали на религиозной почве. И во время войны с Японией и в войне с Германией успешно сотрудничали и православный батюшка, и мулла, и раввин.
Таким образом, можно отметить, что только к началу XX века в русской армии сформировалась такая военно-религиозная служба, на которую мы зачастую ссылаемся, обращаясь к ее истории.
На первое место среди многих задач, решаемых военным духовенством, выступало стремление воспитать в русском воине духовно-нравственные силы, сделать его человеком, проникнутым истинно-христианским настроением, исполняющим свои обязанности не из-за страха угроз и наказания, а по совести и глубокому убеждению в святости своего долга. Оно заботилось о воспитании в войсках духа веры, благочестия и воинской дисциплины, терпения, мужества и самопожертвования.
В целом штатно-должностная структура военного и морского духовенства, как показывает исторический опыт, позволяла успешно проводить в войсках работу по религиозному воспитанию военнослужащих, изучать и оперативно воздействовать на моральное состояние войск, укреплять их благонадежность.
Кто такие военные священники? В каких "горячих точках" они служат и как они живут? О том, какую роль играют военные священнослужители в конфликтных точках и как помогают солдатам, рассказал председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами протоиерей Сергий Приваловв программе "Образ" на Царьграде.
В чем особенность военных священников
Вероника Иващенко:Для начала позвольте спросить: какую роль священнослужители сегодня играют в вооруженных российских силах?
Сергий Привалов:Роль всегда было высока. Эта роль - привнести духовную составляющую в служение Отечеству.
В настоящее время военный священник - он, с одной стороны, такой же священник, как на приходе. Но в нем есть одно, наверное, самое кардинальное отличие. Он готов быть вместе с военнослужащими. Он готов быть вместе с теми, кто защищает наше Отечество, нашу Родину, наши самобытные традиции, нашу духовную жизнь. И в этом случае священнослужитель становится не только в ряд тех, кто с оружием защищает. Но он привносит в эту вооруженную защиту духовный смысл.
Дополнительную силу.
Не только дополнительную духовную силу, но, с другой стороны, и нравственную составляющую. Потому как священнослужитель - это человек, имеющий призвание от Бога. Он вносит в воинское формирование очеловечение и осмысление того служения, к которому призваны военнослужащие. Люди с оружием - для них это ответственное послушание. И применение этого совершеннейшего оружия сегодня должно быть в чистых руках, с нравственным камертоном в душе каждого человека. А это, в первую очередь, характерно тому, что привносит священнослужитель в войсках.
Православные священники в Сирии
Отец Сергий, сейчас наши военнослужащие участвуют в боевых действиях в Сирии. Скажите, каким-то образом в этих тяжелейших условиях их духовно окормляют православные священники?
Да. Практически ежедневно совершаются богослужения. На авиабазе в Хмеймиме штатный военный священник присутствует вместе с военнослужащими. Более того, в большие праздники, великие праздники Русская Православная Церковь направляет дополнительно священнослужителей и певчих для участия в богослужениях не только на авиабазе Хмеймим, но и на военно-морскую базу Тартус.
Вот в Хмеймиме буквально совсем недавно состоялось освящение православной часовни в честь святаго великомученика Георгия Победоносца. И должен в скором времени быть освящен храм в Тартусе, в честь святаго праведного воина Федора Ушакова. Вот владыки, и тартусский, и владыка, который омофором покрывает Антиохийский патриархат и, в частности, авиабазу в Хмеймиме благословили сооружение православных церковных духовных. И вот совсем недавно принимали участие с владыкой Антонием Ахтубинским и Енотаевским в освящении этой часовни. Весь личный состав присутствовал на освящении.
Поэтому священники рядом. Священники внутри воинских формирований, они вместе с военнослужащими, даже в этих так называемых "горячих точках".
Наше главное оружие - это молитва
Отец Сергий, недавно Святейший Патриарх Кирилл высказался об идеале христолюбивого воинства, приведя в пример войну на Ближнем Востоке. Действительно борьба с тем самым страшным врагом невозможна только с помощью оружия?
Конечно. Поэтому и Русская Православная Церковь молится. Самое главное наше оружие - это молитва. И чем больше будет последователей христианской веры в мире, тем чище, тем духовнее, тем более миролюбивым станет человечество.
Поэтому религия любви, христианство - это такой потенциал, к которому должны прибегать люди. Они должны сравнить и другие религии, и, в первую очередь, тех людей, которые вообще отвергают религию и хотят быть т.н. атеистами. Или те, которые выбирают путь псевдорелигии, терроризм. Вот в этом случае христианство являет то значение и ту основу, к которой нужно прибегать, чтобы победить в духовной схватке. В этом случае молитва должна быть естественным состоянием души православного воина.
И, наверное, именно поэтому так растет востребованность военных священников?
Безусловно, и особенно в "горячих точках". Когда люди чувствуют, что не только сила оружия нужна. Нужна уверенность в своих действиях. Нужна уверенность в правоте своего служения. Внутри воинской части, соединений. И самое главное, что люди, обращаясь ко Христу, получают эту помощь. Многие впервые надевают на себя крестики православные. Многие крестятся. Многие впервые приходят к исповеди и ко святому причастию. Это, на самом деле, радостное событие для священнослужителей.
Сейчас около 170 штатных военных священников
А расскажите, сколько сейчас военных священников?
Военных священнослужителей на сегодняшний день порядка 170 человек. Это те, которые штатно назначены. И более 500 в разном качестве, мы называем их внештатными военными священнослужителями, служат в воинских частях. Периодически приходя, совершая богослужения, окормляя пасомых.
А скажите, можно ли их называть капелланами, правильно ли это?
Ну, в Русской Православной Церкви слово "капеллан" больше ассоциируется с католичеством или с протестантизмом. А в нашем обиходе иногда называют капелланами. Что, может быть, не совсем правильно, но есть такая тенденция называть военных священнослужителей так же, как унифицированно называют на Западе. Но я думаю, что каждый военный священнослужитель - он, безусловно, от этого не изменяет своего духовного внутреннего содержания.
Расскажите, пожалуйста, какие требования их отбора? Они участвуют ли вместе в военных учениях с обычными военнослужащими?
Во-первых, отбор достаточно жесткий. В первую очередь, он касается духовного образования. То есть, мы отбираем тех священнослужителей, которые имеют достаточно высокий уровень и духовного, и светского образования. Второй критерий - это навыки работы в воинской среде. То есть, должны иметь опыт пастырского служения, окормления воинских формирований. И третье, естественно, здоровье. То есть, человек должен быть готов к этому служению, сам должен изъявить желание пройти отбор соответствующий по линии Министерства обороны, в кадровых органах. И только после этого, и по рекомендации правящего архиерея своей епархии, он рассматривается уже Синодальным отделом по взаимодействию с вооруженными силами. И утверждает это решение министр обороны Российской Федерации.
К слову, какие сейчас в вашем отделе наиболее острые вопросы?
Я бы не сказал, что какие-то вопросы стоят сугубо остро и мы их не способны решить. То есть, все то, что происходит, на сегодняшний день, - это решаемые проблемы.
Безусловно, одной из таких проблем является кадровый состав военных священнослужителей. У нас-то 268 штатных должностей, а назначено пока 170. Поэтому в дальних регионах, на северах, Дальний Восток, еще не до конца укомплектованы штатные должности военных священнослужителей. А дальше должна быть сформирована соответствующая база духовного просвещения. То есть, нам очень хочется, чтобы священника услышали, чтобы было выделено соответствующее время и место, где бы священник рассказывал о Христе, о духовных основах воинского служения Отечеству. Вот для этого нужно очень много еще пройти в воинской среде, добиться того, чтобы нас поняли, услышали и предоставили нам такую возможность. Не только, как некоторые говорят, с каждым военнослужащим в отдельности, но и с большими подразделениями одновременно.
Из офицеров в военные священники
Отец Сергий, многие военные священники в прошлом были офицерами, в том числе, и Вы, правильно?
Правильно.
Расскажите, пожалуйста, часто ли случается, что именно военные становятся священниками?
Ну, во-первых, человек, который сам познал Христа, он уже не может не говорить о нем. Если человек был ранее в офицерской должности, то он понимает, что следующий этап его служения - это нести слово Божие уже в священном сане. Но, опять-таки, среди тех, кого он больше всего знает и лучше всего ориентируется в той или иной обстановке внутри воинских частей.
И поэтому вот процент тех, которые являлись ранее офицерским составом, или прошли военную службу, может быть, в качестве контрактников, он достаточно высок. Но это не является единственным и правильным критерием отбора военных священников. Потому что есть военные священнослужители, которые даже никогда не служили в армии.
Но при этом они духом и своей любовью настолько близко к воинским частям и к тем ребятам, которые служат в войсках, что они стяжали такой авторитет. Они по-настоящему стали отцами для этих ребят-военнослужащих. Поэтому тут нужно смотреть на духовное призвание. А призывает сам Господь. А если так, то человек не может не служить ближнему. А кто больше всего нуждается? Конечно, военные. Потому как для них Христос - это защита. Для них Христос - это опора. Для них Спаситель - это цель жизни. Потому как именно тогда, когда они находятся внутри вот в таких тяжелейших условиях, они обращаются к Богу искренне. И вот в этом случае священник должен быть рядом. Он должен и молитвой своей поддержать ребят, и, в первую очередь, духовно наставить.
Среди военных все больше верующих
А как влияют священники на взаимоотношения военнослужащих? Может быть, изменилась ситуация с дедовщиной, они влияют на моральное развитие?
Наверное, все-таки самое главное - это то, что изменилось отношение человека к обществу, к миру, к самому себе и к религии, в принципе. То есть, число верующих и которые осознанно говорят, что они православные, вот вы говорили про 78%, сейчас уже даже больше процент, больше 79%.
И самое главное, что ребята, военнослужащие, не боятся исповедовать свою веру. Они осознанно крестятся, ходят в храмы, участвуют в богослужениях. Вот это, наверное, самое главное, что произошло с прибытием или с участием священнослужителей в воинских частях.
Второе - это изменение внутреннего климата внутри воинских частей. Изменилась, или улучшилась даже, воинская дисциплина. Я думаю, что во многом эти вопросы, конечно, не только к священникам, и их заслуга, что дедовщина сходит на нет. Во-первых, это очень правильные и грамотные решения министра обороны Российской Федерации Сергея Кужегетовича Шойгу. И сама по себе дедовщина, которая предполагает двухлетний призыв, когда одни по отношению к другим военнослужащим старшие и младшие, - вот это искусственное разделение приводило к конфликтам.
Сейчас этого нет. Все служат всего лишь один год. Это раз. И второе, задачи, которые решают вооруженные силы, стали, в первую очередь, боевыми. Людей готовят к войне. И поэтом они стараются соответствующим образом относиться к своему служению. Учения, переброски, перегруппировки.
Это все говорит о том, что некогда заниматься какими-то неуставными взаимоотношениями. Понятно, что может быть все, что угодно. Но в лучшую сторону изменяется отношение человека к человеку внутри воинского коллектива. Потому как они исполняют сейчас свой долг. Иногда в отрыве от своей родной земли. И очень часто с участием серьезнейших мероприятий, которые требуют концентрации, братского плеча своего сослуживца. Вот все это, ну, в комплексе, естественно, улучшает обстановку внутри воинских частей. И священники рядом всегда.+
То есть, на полевых учениях они вместе с военнослужащими выходят, выставляют свои палатки, храмы-палатки, стараются молиться вместе с ними. То есть, это, на самом деле, реальная боевая работа военного священнослужителя.